Бриллиантовый психоз

– Сию же секунду выставить на площадь передвижные палатки с водкой и бутербродами! – сверкнув очами, громыхнул потенциальный президент. – Раздавать бесплатно, от моего имени! Одновременно через наших агентов распространить по городу слух – лидер партии «Борцы за справедливость» не потерпит ущемления коррумпированными чиновниками законных прав трудящихся! Грудью станет на защиту! Понадобится – костьми ляжет! Пусть население Лозовска завтра в девять утра соберется на площади. Я лично выступлю с речью. Скажи Брехункову, чтоб подготовил текст. Водку поставлять бесперебойно! Действуй!

Помощник депутата, громко топоча, бросился выполнять полученные распоряжения. Владилен Генрихович почесал кудрявый затылок, смачно высморкался и плотоядно улыбнулся.

– Электорат! – сладострастно прошептал он. – Электоратик ты мой! Цыпа, цыпа, цыпа!..

* * *

В половине восьмого утра 5 июля 1998 года дежурного по Лозовскому отделению милиции сорокалетнего капитана Владимира Антоновича Ежикова увезла «Скорая помощь» с диагнозом – инфаркт миокарда. Злосчастный капитан замертво рухнул на пол, едва завидел физиономию подполковника Бутылкина, явившегося на работу раньше обычного. И неудивительно! Травмированный понесенными ночью громадными убытками, Ольгерд Пафнутьевич напоминал жуткий гибрид не первой свежести утопленника, вампира из голливудского ужастика и маньяка Чикатилло, изготовившегося терзать очередную жертву. Равнодушно взглянув на бесчувственного Ежикова, он влетел в свой кабинет и яростно ухватился за телефон. Резкий звонок вырвал майора Буракова из уютных объятий сна.

– Дрыхнешь, скотина? – сняв трубку, услышал полупроснувшийся Семен Петрович леденящий душу рык начальника. – Я те, блин, устрою! Загрызу-у-у-у! Растерзаю-ю-ю!

– Но, товарищ подполковник! Я ж после задания отдыхаю! Промерз в лесу, промок до мозга костей! – попытался оправдаться Бураков.

– В гробу отдохнешь, твою мать! Бегом сюда, майор! Или звание младший лейтенант тебе больше подходит?! А?!

– Нет, нет. Не надо репрессий! Уже лечу! – поспешил заверить Бураков, лихорадочно натягивая одежду...

Примчавшись в отделение, он тоже чуть было не лишился чувств, взглянув на сизое, перекошенное лицо шефа.

– Необходимо кой с кем посчитаться! – ощерившись, прохрипел подполковник. Глаза его горели, как раскаленные угли. С кривых желтоватых клыков капала слюна. – С Котярой Пакостным да про...ю Звездовской! Взорвали мою машину, раздолбали из гранатометов дачу! Р-р-р!

– А Спесивцева сменить? – осмелился спросить Семен Петрович.

– На х...й твоего Спесивцева! – взревел Ольгерд Пафнутьевич. – Не сахарный. Не растает! Или ладно, отправим ему на помощь сержанта Отморозкова! Тот вчера хорошо себя зарекомендовал. Орел! (О смертельной схватке Спесивцева с Сычом они не знали, так как рация капитана разбилась в процессе драки.)

– Вы уверены, что это их рук дело? – робко поинтересовался Бураков.

– Кого «их»? – не врубился ополоумевший подполковник.

– Кошкина и Звездовской.

– Конечно, – убежденно кивнул Бутылкин. – В прошлом году я помог Котяре приобрести десяток РПГ, на свою, блин, голову!

– А может, машину тоже он? – не отставал майор. – Вдруг Звездовская ни при чем?

– При чем, ни при чем! Какая разница! – сварливо проворчал начальник ОВД. – Перестрахуемся на всякий, знаешь ли, пожарный! Лучше уничтожить десяток невиновных, чем упустить одного виновного!

– Так что прикажете с ними сделать? – спросил тугодумистый Бураков.

– Стрелять умеешь? – вопросом на вопрос ответил Бутылкин.

– Э-э-э... не то чтобы очень... – Мудак! – взвился на дыбы доведенный до белого каления подполковник. – Чему тебя, осла, только учили?!

Майор скромно промолчал, не осмелившись напомнить, что учили его, главным образом, вылизывать задницы начальства, хапать взятки, стучать на сослуживцев да фальсифицировать уголовные дела. Ольгерд Пафнутьевич разбушевался зимним ураганом, изливая потоки грязной ругани, конвульсивно дергаясь, плюясь и размахивая кулаками. Семен Петрович от греха подальше забился в угол, с трепетом взирая оттуда на беснующегося шефа. Наконец спустя полчаса гнев подполковника начал понемногу стихать.

– Раз сам не умеешь, найди того, кто умеет! – зашипел он. – Хотя бы лейтенанта Бибикина. Он вчера попал в Бу-Бу с первого выстрела. Молодец! Снайпер! Кстати, о задержанных бандитах. Поручишь их обработку Сереге Костоломову. Чтоб к обеду сознались во всех тяжких. В каких именно? Костоломов придумает. Усвоил, в рот тебя е...ть?!

– Так точно! – вытянулся в струнку Бураков. – Разрешите идти?

– Пшел!

Отпустив майора, Бутылкин уселся за стол, успокоения ради выхлебал два стакана водки и, покуривая сигарету, погрузился в сладкие мечтания. Грезилась ему скорбная похоронная процессия, медленно движущаяся к кладбищу под звуки траурного марша, два гроба – в одном Котяра, в другом Звездовская и т. д. и т. п. Приятные видения начальника ОВД продолжались довольно долго, вплоть до десяти утра. Ровно в десять в кабинет без стука ворвался дежурный лейтенант Коврижкин, заменивший увезенного в реанимацию Ежикова.