Бриллиантовый психоз

Между тем, как правильно предвидел Бутылкин, граждане, захватившие Лозовское ОВД, не знали, что дальше с ним делать. Переломав мебель, разбив стекла, вторично попинав связанных ментов, вскрыв сейф и спалив все без исключения оперативно-следственные дела, они начали покидать здание. Часть из них отправилась бродить по городу, громя от избытка чувств коммерческие палатки, разбивая витрины магазинов и переворачивая машины, другие действовали более организованно и целеустремленно. Экстремистски настроенный Паша Губошлепов связался по мобильному телефону с Брехунковым, узнал о «лежачей забастовке», вознегодовал и решил безотлагательно положить конец «соглашательству». Предварительно он произнес перед оставшимися демонстрантами зажигательную речь, заклеймил позором «двурушников, вступивших в преступный сговор с коррумпированными властями», а затем, подобно недоброй памяти смутьяну-графоману Чернышевскому[28], «призвал народ к топору». Поредевшая, но по-прежнему агрессивная колонна направилась к мэрии...

* * *

Лежачая забастовка была в полном разгаре. Из числа бастующих мало кто сохранял способность передвигаться в вертикальном положении. Большинство подползали к фургонам с водкой на четвереньках (а то и по-пластунски), цепко хватали очередной «пузырь», жадно присасывались к горлышку и валились в «отрубях». Брехунков со Звездовской также не устояли перед искушением. «Расслаблялись» они в кабинете мэра, правда, употребляли не отвратительную сивуху, а высококачественное шотландское виски. Лелик-Толик-Вовик с вожделением поглядывали на быстро пустеющую бутылку, но им не наливали.

– В-вы н-нас ох-х-хран-няете! При исполнении ни-и-изя! – просветил бугаев захмелевший Брехунков, поглаживая колено кокетливо жмурившейся Татьяне Петровне. – А ва-а-бще, побу-дь-те в кор-ри-доре! Н-нам нужно приватно поб-беседовать!

Данное обстоятельство изрядно испортило настроение Лелику-Толику-Вовику. Желание «ох-х-хра-нять!» полностью улетучилось. «Старая б...дь, – синхронно думали они. – С лапшеушинским п...болом заигрывает, а нас, значит, побоку! Сука!»

Поэтому, лишь только к мэрии приблизилась буйная орда под предводительством Губошлепова, а в окна полетели первые кирпичи, обиженные изменой хозяйки и обделенные виски миньоны мистическим образом исчезли. Буквально растаяли в воздухе.

– Вперед, ребята! – неистовствовал Паша-экстремист. – Бей паразитов! Круши!

Звездовской с Брехунковым, по счастью, удалось улизнуть через запасной выход, а вот ни в чем не повинное здание подверглось беспощадному погрому. Спустя час оно живо напоминало кадр из кинохроники времен чеченской войны.

– А теперь к усадьбе! – провозгласил Губошлепов. – Грабь награбленное!..

* * *

Завидев надвигающуюся на блокпост беснующуюся толпу, стражи порядка поспешили открыть стрельбу. Нимало не смутившись, мятежники ответили плотным огнем из захваченного в Лозовском отделении (а также из собственного, припрятываемого до поры до времени) оружия. Завязалась ожесточенная перестрелка. Подполковник Бутылкин, связавшись по рации с отрядом лейтенанта Коврижкина, приказал в «полном составе мчаться на подмогу». Бой, принявший затяжной характер, шел с переменным успехом. Постепенно эпицентр его сместился в сторону города, оставив дороги, ведущие к усадьбе, открытыми. Пальба продолжалась до позднего вечера, пока у противоборствующих сторон не кончились патроны. К полуночи в Лозовске воцарилась воняющая пороховой гарью тишина...

* * *

Отморозков и Чугунный Лоб очнулись одновременно в половине первого ночи. Усевшись на мокрой траве, они с недоумением уставились друг на друга. У обоих из-за сотрясения мозгов наступила полная амнезия[29].

– Ты кто? – спросил наконец Отморозков.

– Не знаю! – безуспешно понапрягав отшибленную память, ответил Чугунный Лоб. – А ты?

– Без понятия!

– Вероятно, мы бомжи! – оглядев грязную, изодранную одежду (свою и товарища по несчастью), заключил Чугунный Лоб.

– Точно, – поддакнул Отморозков. – Бомжи как пить дать! Интересно, чего мы в лесу делаем?

– От ментов прячемся, не иначе, – уверенно заявил Чугунный Лоб.

– Твари! Мусора поганые! Никакой жизни от них не стало! – возмутился сержант. – Чтоб они все передохли!.. Жрать хочется, – прислушавшись к бурчанию в пустом желудке, добавил он.

– Пойдем в город, пороемся в помойках, – предложил Чугунный Лоб. – Авось разыщем какие-нибудь объедки.

– Пойдем, братан! – охотно согласился Отморозков...

* * *

Клад выкопали рано утром в понедельник 6 июля 1998 года в месте «тринадцать плюс тринадцать». Поискать именно там посоветовала Жеребцова, движимая неясным предчувствием. Пресловутые «сокровища» графов Коробковых оказались рубиновым ожерельем, золотыми серьгами да несколькими перстнями с блестящими камушками, упакованными в небольшой бронзовый ларчик.

– Всего-то навсего? – воскликнул Никаноров. – А я уж размечтался... Ну да ладно, за двое суток работы совсем неплохо... Интересно, сколько отстегнет за эти побрякушки твой Плутанян? – спросил он Кожемякина.