Бриллиантовый шепот

– Нет, спасибо, – отказался Зотов, – мне надо до ночи вернуться домой, а поезда, сам знаешь, как ходят.

В комнате повисла неловкая пауза. Бельский выжидающе смотрел на Зотова, понимая, что тот приехал не по поводу здоровья Лиды.

– Есть у меня к тебе просьба, – наконец решился ювелир.

– Выкладывай. Ты ведь знаешь, все, что смогу – сделаю, – сказал Бельский.

– Знаю, потому и приехал, – ответил Иван Николаевич и продолжил: – Мы собираемся уехать в Ригу, к Машиной сестре Кате. Помнишь ее?

– Конечно! – кивнул Бельский и улыбнулся. – Ты еще сначала мучился, не знал за кем ухаживать – за ней или за Машей.

– Верно, но выбрал Машу. Катя вскоре тоже вышла замуж и уехала с мужем в Ригу. Там у них дом, магазин. Мы с ней после смерти Маши редко писали друг другу, в основном поздравления, ну, знаешь, на Пасху, на Новый год. Изредка она с мужем приезжали погостить. Но теперь они согласились нас приютить на время, пока здесь не утрясется. Но, между нами, я не верю, что это когда-нибудь закончится. Нет, не верю! Это – «смутное время», помнишь еще немного историю, которую нам в гимназии усердно вбивал в головы господин… Как бишь его звали?

– Костюков, – снова улыбнулся Бельский.

– Точно! – засмеялся Иван Николаевич. – Память у тебя отменная. Так вот, я не думаю, что мы сможем вернуться. Скорее всего, осядем там или двинемся дальше.

– Но как же твое ювелирное дело? – удивился Павел Спиридонович – Насколько я тебя знаю, ты никогда не будешь жить у кого-то из милости.

– Вот мое ювелирное дело, – Зотов хлопнул рукой по туго набитому саквояжу, – тут все самое ценное из моих магазинов. Ты ведь знаешь, я всегда считал, что драгоценности – лучшее вложение. Я прошу тебя, подержи этот саквояж у себя недельку. У меня уже три раза так называемые обыски были, весь дом перевернули, золото не нашли. Но в следующий раз придут более опытные и найдут! Это все мое состояние! Отнимут – я нищий! Дети по миру пойдут. А кто на сельского врача подумает? Прошу тебя…

Просьба друга не понравилась Бельскому. Внешне в ней не было ничего странного. Все было логично и обоснованно. Действительно, кто будет искать ценности у сельского врача? С другой стороны, ювелир мог быть уверен, что Бельский даже не откроет саквояж. Но Павел Спиридонович слишком хорошо знал Зотова. Он заметил его бегающий взгляд, текущий по вискам пот.

«Ох, не обысков ты боишься», – сумрачно подумал Бельский. Он начал догадываться, кого в действительности опасается ювелир, но вслух ничего не сказал. Он знал о прошлом Зотова многое. В этом прошлом было нечто, чего следовало опасаться всю оставшуюся жизнь. Но Бельский обещал помочь, а отказываться от своих обещаний доктор не привык.

– Ладно, давай его сюда. Спрячу.

– Вот и славно! А я через неделю приеду попрощаться и заберу его.

Видно было, что у ювелира гора с плеч упала. Он распрощался с Павлом, еще раз пообещал, что скоро заберет саквояж, и почти бегом направился к станции.

На следующий день Зотовы выехали в Ригу.

Глава 2

Николай стоял, прислонившись лбом к грязному вагонному стеклу. Разговор отца с мачехой отчетливо доносился до него.

– Ты с ума сошел! Куда ты нас тащишь? – визгливый голос мачехи перекрывал даже галдеж общего вагона. – Уехать из Москвы в провинцию!

– Рига – не провинция, – устало отвечал отец.

– Какая мне разница? Уж не прикажешь ли мне выучить латышский язык и обсуждать с твоими родственниками удойность коров?

– Успокойся, в городе коров не разводят, и, кроме того, мы не задержимся в Латвии. Переведем дух и двинемся дальше.

– Дальше? Мы нищие! Как будто я не знаю, что в последнее время в магазине были одни подделки! Одна видимость! А где все наше состояние? Почему ты все скрываешь от меня? Когда я тебе была нужна для привлечения этих экзальтированных идиоток в твой магазин, ты посвящал меня в свои дела.

– Наташа, не кричи, пожалуйста. Я обо всем позаботился. Наберись терпения, и ты все узнаешь.

– Терпения? Да я просто образец терпеливой жены! Тащусь в этом кошмарном поезде к твоим провинциальным родственникам просить их из милости пустить меня переночевать!