Бриллиантовый шепот

Кусочек картона торчал из пакета. Лиза вытащила его, чтобы уложить аккуратнее. Это оказалась очень старая, еще дореволюционная фотография. Лиза перевернула ее и в следующее мгновение снимок выпал из ее задрожавших пальцев. С фотографии на девушку смотрела и улыбалась ее мать. Милое, немного грустное лицо, небольшая шляпка, платье с буфами – точно такая же фотография стояла у Лизы в комнате на комоде. Собравшись с силами, она стала внимательно рассматривать раненого. Но из-за бинтов ничего не было видно.

– Деточка, тебе плохо? – в палату заглянул пожилой врач, работавший в больнице еще с довоенных времен, – ты приляг, потом доделаешь.

– Нет, нет, – едва выдавила из себя Лиза, – все нормально, просто душно здесь.

– Так ты выйди на воздух, а то ты даже побелела.

– Да, спасибо, я, пожалуй, выйду на пять минут.

Лиза, шатаясь, выбралась в коридор, дошла до сестринского поста и спросила у дежурной медсестры:

– Кого это ночью к тяжелым положили? Ни лица, ни фамилии…

– Если лица не видно, чем же он тебя заинтересовал? – рассмеялась медсестра.

– Таинственностью! – собрав все силы, чтобы казаться веселой, в тон ей ответила Лиза.

– Сейчас посмотрим… Ага!.. Бельский Григорий Павлович.

Глава 21

Лиза сидела, сжавшись в комок, на каком-то ведре в каморке, забитой тряпками, швабрами и грязным бельем. Она ничего не замечала. Голова раскалывалась от боли, мысли путались. Кто этот человек? Каким образом он связан с ее семьей и семьей ее мужа? В совпадения Лиза не верила. Фотографии только очень близких людей хранят и проносят с собой через годы. Фотографию матери мог носить только сын, значит этот человек – ее пропавший брат Николай. Но почему тогда у него имя и фамилия покойного брата ее мужа?

Петр часто вспоминал о нем, и Лиза не сомневалась, что Григорий Бельский погиб еще в Первую мировую войну.

«Надо поговорить с Любой», – решила молодая женщина.

Люба была ее опорой, советчицей, «жилеткой для слез». Единственный человек, который знал о ней все. Хотя они были одногодками, практичность Любы, ее житейский опыт, особенно приобретенный в военных госпиталях, не раз помогали Лизе. Именно по совету подруги, Лиза умолчала о своем довоенном браке с гражданином Швеции и устроилась на работу в госпиталь еще по старым документам на имя Елизаветы Зотовой. Теперь она могла только благодарить Любочкину предусмотрительность, иначе не избежать было вопросов, кем ей приходится тяжелораненый подполковник.

Лиза встала, куском бинта вытерла лицо, кое-как расчесала волосы.

«Хватит, успокойся, – приказала она себе, – возможно все это – поразительное совпадение, мало ли Бельских на свете!»

Она говорила самой себе правильные слова и ни на минуту не верила им. Наконец, устав от бесплодных размышлений, женщина вышла из каморки и, подавив в себе желание вновь зайти в палату к раненому подполковнику, отправилась разыскивать Любу. Та была в операционной, и Лиза, закончив работу, пошла домой, оставив подруге записку с просьбой после окончания смены зайти к ней.

Встревоженная Люба примчалась сразу после дежурства.

– Машка заболела? – с порога закричала она.

– Нет, нет, все нормально, все здоровы, – успокоила ее Лиза. – Ты сядь и послушай.

Стараясь говорить спокойно, Лиза изложила подруге события сегодняшнего дня. Люба слушала не перебивая, только качала головой.

– Ну и ну, – наконец выдавила она из себя, – бывают, конечно, совпадения, я на фронте всякого насмотрелась, но это уже чересчур! А лицо его ты видела?

– Нет, лицо забинтовано. Да и что толку, если бы оно было открыто? Я брата видела в последний раз в восемнадцатом году, он еще мальчишкой был. Представляешь, как он изменился с тех пор? И, кроме того, по документам, этот человек – Григорий Павлович Бельский, а его я совсем не знала.

– Сделаем так, – решила наконец Люба, – я попробую узнать о нем поподробнее. Ты пока к нему не ходи, ну, разумеется, по работе – конечно, но ничем не обнаруживай, что он твой возможный родственник.

– Любочка, а вдруг – это мой брат? Он тяжело ранен, может умереть…

– Нет, в этой палате тяжелораненые, но не безнадежные. Завтра я все узнаю подробнее, а пока молчи. Ты можешь себе навредить и его под удар подставить. Представляешь, если узнают, что он живет всю жизнь по чужим документам? Он ведь кадровый офицер, подполковник. Это трибунал. Нет уж, соберись с силами и делай вид, что его не знаешь. Подождем его выздоровления, потом ты с ним поговоришь.

Лиза, признав правоту подруги, согласно кивнула головой.

– Ладно, я пойду. Смена была тяжелая.

– Подожди, хоть чаю попей, – спохватилась Лиза.

– Нет, спасибо. После чая совсем сил не будет двигаться, а мне надо еще кое-что успеть.

– Спасибо, Любочка, как бы я без тебя…

– Фу, замолчи немедленно! Побежала я…

Подруги расцеловались, и стук Любиных каблуков по мостовой вскоре замер вдали.

Глава 22