Е. Гагарин не старый и не новый эмигрант. Он выехал из России в 1933 году и, следовательно, знает подлинную современную Россию, а не руководствуется лишь своим субъективным, выработанным в эмиграции представлением о ней. В силу этого он верно и правдиво рисует разнохарактерные образы современных русских колхозников, солдат, партизан, молодых интеллигентов. Он не подходит к ним предвзято, с уже созданным о них представлением, но черпает это представление непосредственно от них самих, из первоисточника. Наблюдательность и чуткость помогают ему найти то, что скрыто от близорукого наблюдателя под выработанной советским бытом внешностью, найти подлинное русское.
Я пишу о Е. Гагарине в настоящем времени, но следовало бы писать в прошедшем, т. к. этот талантливый и глубокий прозаик задавлен грузовиком в 1948 году. Это большая потеря для русской литературы Зарубежья, т. к. она утратила писателя, понявшего ошибку многих эмигрантов 1920 года, от последствий которой они не освободились до сих пор. Сам он писал о ней так в конце книги «Возвращение корнета»:
«Здесь, на чужбине, он (герой повести – старый эмигрант) весь ушел в любование прошлым, в личную судьбу. Россия стала для него придатком к ней, к пейзажам Нестерова и Левитана. Живое тело России он обратил в ландшафт. В этом и заключается его основной грех, тягчайший грех его поколения».
Е. Гагарин свободен от этого греха.
«На западе»
Выпущенная издательством им. Чехова антология русской зарубежной поэзии задумана широко. Автор предисловия и ее конструктор Ю. Иваск[131]
пытался охватить всю гамму поэтического зарубежья, начиная от признанных еще до революции поэтов эмиграции, как-то: Бальмонт, В. Иванов. С. Маковский и кончая поэтами, выдвинувшимися лишь за последнее десятилетие в среде самой эмиграции, поэтов «новой» волны, как, например, Д. Кленовский, А. Шишкова[132] и др.О том, удалась ли конструктору задуманная им работа или нет, конечно, можно спорить. Я, например, думаю, что его постигла неудача: ему не удалось показать многих авторов достаточно яркими и характерными для них образцами их творчества, как это произошло, на мой взгляд, с несомненно крупным поэтом Д. Кленовским. Но во всяком случае, выпуск сборника нужно приветствовать и отметить его выход среди книг издательства им. Чехова, к сожалению, за последнее время резко удаляющегося от русской тематики и выпуска произведений русских авторов, заменяя их мало интересными для нас, читателей, переводами.
Ю. Иваск в своем кратком (быть может, излишне кратком) предисловии отмечает три темы, господствующие среди поэтов эмиграции: Россию, чужбину и одиночество. Умышленно или неумышленно, но им забыта четвертая и, пожалуй, самая главная тема – Бог, устремление к нему человеческого духа, пробуждение религиозного чувства даже в тех сердцах, где оно до эмигрантских скитаний было приглушено.
Именно эта тема наиболее характерна для четвертого раздела сборника, иллюстрирующего творчество «новых» поэтов. Она ярко видна в стихах того же Д. Кленовского, который идет к постижению Творца мира чисто тютчевским путем – сквозь преодоление хаоса. К Богу стремится и душа Аглаи Шишковой, но ее путь иной, чисто интуитивный, женственный, в лучшем понимании этого слова. У В. Маркова[133]
читатель тоже встретит те же религиозные мотивы, но если искать здесь того, кто научил им Маркова, то придется назвать имя властителя дум современной русской молодежи – Николая Гумилева. Считаем, что этот раздел представлен Ю. Иваском незаслуженно слабо. Так, например, С. Юрасов экспонирован в нем лишь одним, далеко не характерным дли этого интересного поэта-фольклориста подражательным, банальным стихотворением.Гораздо больше внимания составитель сборника уделил поэтам и поэтикам эмиграции первой волны. Здесь он выделил в особый раздел даже специальную группу «парижских» поэтов, и рифмоплетов-версификаторов, позволим мы добавить от себя. Стоило ли делать это? Проживание в Латинском квартале и посещение кафе «Ротонда» еще не дает права на высокое звание поэта.
«Семья»
Читаешь эту книгу и с каждой страницей всё больше и больше очаровываешься ею…