Бриллианты на пять минут

– Отлично, – кивнул Щукин. – Вот ты и начинай с ним работать. Поезжай к нему и выясняй алиби. Ну, что такое алиби, ты знаешь. На все дни и часы, когда совершены убийства, у него должно быть алиби. Если нету, он наш. А мы поедем к ювелирам. Значит, три перевешивают одного? Едем к первому.

Подъехав к ювелирному салону, все трое переглянулись – у двери мастерской стояла милицейская машина и «Скорая».

– Кажется, нас опередили, – буркнул Вадим.

– Интересно – кто? – произнес Щукин, вылезая из машины.

– Во всяком случае, коллеги точно опередили, – захлопнув дверцу, сказал Вадим.

Они вошли в мастерскую и остановились у порога, где столпились несколько человек. Щукин протиснулся сквозь немногочисленную толпу, представился старшему из милицейской группы и остановил тоскливый взгляд на человеке за столом.

Казимир Лаврентьевич лежал грудью на столе, голова его была повернута в сторону, одна рука свесилась вниз, вторая безжизненно покоилась у лица.

– Опоздали, – пробубнил Щукин под нос, оглядываясь.

В углу сидел молодой человек с опущенной головой, в руке он держал стакан с водой – очевидно, ему было плохо. В это время медики перенесли тело ювелира на носилки. Грудь Казимира Лаврентьевича была в запекшейся крови.

– Когда его убили? – спросил Щукин эксперта.

– Примерно в половине одиннадцатого – в одиннадцать ночи, может, чуть позже, – ответил тот, снимая латексные перчатки, – он уже закончил работу. – Здесь достаточно тепло, тело остывало медленно.

– Кто в углу? – спросил Щукин, кивнув назад.

– Сын. Он и обнаружил тело.

Щукин подошел к молодому человеку:

– Понимаю, у вас горе, и все же я хочу с вами поговорить.

– Да, конечно… – тяжело сказал сын. Он задержал взгляд на отце, которого накрывали простыней. – Он погиб, как в той тетради…

– В какой тетради? – заинтересовался Щукин.

– Вон в той, – указал Генрих на тетрадь, лежавшую на краю стола. – В девятнадцатом веке убили ювелира, он был наш родственник, как утверждал отец. Один фабрикант описал эту историю. Пройдемте в мой кабинет, я не могу здесь…

Они вошли в глухой кабинет без окон, Генрих включил вентиляцию, поставил пепельницу на стол, достал зажигалку и сигареты, предложил следователям:

– Курите. – И закурил сам.

Гена расположился у стола, взяв на себя обязанность вести протокол. Вадим встал у входа, прислонившись к стене. Щукин некоторое время думал, с чего начать. Решил, что лучше с простого вопроса, чтоб завязать разговор:

– Когда вы виделись последний раз с отцом?