Бриллианты вечны. Из России с любовью. Доктор Ноу

И, наконец, остаются китайцы — деловитые, основательные, скрытные. Их колония — наиболее могущественная на Ямайке. В их руках сосредоточены булочные, прачечные и почти все продовольственные магазины. Китайцы не ассимилируются и тщательно оберегают свои традиции. Время от времени, случается, они спутываются с негритянками. Результаты вы можете увидеть в Кингстоне. Так возникает новая, совершенно необычная раса. Ее представители имеют большое влияние на черных, но сами целиком и полностью зависят от китайцев. Как и китайцы, они очень умны, но при этом обладают самыми низкими пороками негров. Эти полукровки могут стать опасными, если за ними не следить. У полиции с ними вечно полно неприятностей.

— Ваша секретарша, — спросил Бонд, — тоже, по-моему, принадлежит к этой расе?

— Так и есть. Работает она просто великолепно. Я взял ее всего полгода назад. Она оказалась самой блестящей из всех кандидаток на место секретаря.

— И что, это сообщество как-то организовано, имеет лидера?

— Пока еще нет. Но скоро, безусловно, они к этому придут. Сейчас же это меньшинство, с которым приходится считаться. Кстати, я вспомнил про историю с досье, — добавил Плейдл-Смит, взглянув на часы. — Неслыханно! Я прекрасно помню…

От растерянности он даже не закончил фразу.

— Впрочем, — продолжил он, — я обязательно во всем разберусь. Пока ясно одно — я ничем не могу вам помочь. Но не расстраивайтесь, в досье не было особо интересных сведений. Этот доктор Но — весьма скрытный субъект. До того, как вмешалось это общество Одюбон, на Ямайке про него вообще не слышали. Что касается самого Крэб Ки, в досье была одна или две карты, сделанные еще до войны, и копия последних топографических измерений. Как мне кажется, этот остров — гиблое место. Километры болот, и на берегу огромная куча гуано.

Услышав подобное описание, Бонд улыбнулся.

— Вы, быть может, хотите, — спросил Плейдл-Смит, — чтобы я дал вам пропуск в Институт? Там-то, конечно, найдется карта Крэб Ки.

— Я бы вас очень попросил, — сказал Бонд.

Через час он уже сидел в темном зале Института. Пахло затхлостью, как обычно в редко проветриваемых помещениях. Перед Бондом лежала карта Крэб Ки, датированная 1910 годом. Он тщательно скопировал ее на листок кальки, любезно предоставленной сотрудником института.

Остров был размером около восьмидесяти квадратных километров. Три четверти занимали болото и неглубокое озеро. Из озера вытекала узкая речушка, мелевшая в песчаной долине на южном побережье. Бонд предположил, что охранники общества Одюбон должны были разбить лагерь недалеко от устья реки. На западной стороне остров заканчивался мысом, длиной более ста пятидесяти метров. Под ним на карте было написано красными чернилами: «Залежи гуано. Разработки прекращены в 1880 году».

Никакого намека на дорогу или хотя бы тропинку. Домов, естественно, тоже нет.

Вот, пожалуй, и вся информация. Остров расположен примерно в пятидесяти километрах от Ямайки, и в ста километрах к югу от Кубы. Океан вокруг Крэб Ки неглубокий, за исключением западного побережья.

Бонд вдруг почувствовал, что совершенно выдохся. Было всего четыре часа дня, но воздух раскалился, как в доменной печи. Рубашка прилипла к телу. Бонд вышел из Института с приятным чувством сделанного дела и остановил такси.

— В отель «Голубые горы», — бросил он.

В холле Куоррел не оставил для него никакой записки.

— Сразу после завтрака вам прислали из Кинг Хауза корзину фруктов.

В голосе молоденькой служащей сквозило уважение.

— Кто ее принес? — спросил Бонд.

— Какой-то цветной. Он сказал, что это от губернатора.

— Благодарю вас, мисс.

Он взял ключ и поднялся наверх, прыгая через две ступеньки. Проверил, заряжен ли пистолет. Возможно, его опасения и смешны, но мало ли что может случиться. Он бесшумно повернул ключ в замочной скважине и ударом ноги распахнул дверь.

Комната была пуста. Он тщательно осмотрел все уголки и потом запер за собой дверь на ключ. На самом видном месте, на столе, возвышалась великолепная корзина, украшенная ленточками и полная фруктов: крупных золотистых мандаринов, грейпфрутов, розоватых бананов, спелых яблок. Наверху даже лежали два оранжерейных брюньона.

Все это сооружение венчал небольшой конверт. Бонд осторожно вытащил его и вскрыл. На плотном листе бристольской бумаги было написано: «С наилучшими пожеланиями от Его превосходительства губернатора».

— Гмм, — пробормотал Бонд, — это на него не похоже.

Он приподнял корзину и, приложив к ней ухо, прислушался. Ни звука. Тогда он высыпал фрукты на ковер. По-прежнему ничего подозрительного.

Бонд пожал плечами. Столько страхов из-за невинного подарка. Но вдруг он нахмурился. Оставалась еще одна возможность. Он взял золотистый брюньон, который показался ему наиболее аппетитным, и отнес его в ванную. Положил в раковину и вернулся в комнату. Неторопливо достал чемодан. Тонкий слой талька, который он предусмотрительно насыпал вокруг замочка, сказал ему все, также как и легкие царапинки на коже чемодана. «Эти люди менее осторожны, чем те, с которыми я в свое время сталкивался» — сказал себе Бонд.