Бриллианты вечны. Из России с любовью. Доктор Ноу

После восхода солнца пассажиры начали просыпаться. Внизу, с высоты шести километров, дома казались крупицами сахарного песка, просыпанного на коричневый ковер. Кроме тоненькой струи дыма от паровоза, белого перышка, плывущего через гавань рыболовного судна и блестящих в лучах солнца хромированных частей кажущегося игрушечным автомобиля, на земле не было никакого движения. Однако Бонд почти физически ощущал, как под одеялами, там, внизу, начинают ворочаться люди, и как из домов, где над трубами уже заструился дымок, вьется в прозрачном утреннем воздухе запах горячего кофе.

В самолете подали завтрак. Это был тот самый бестолковый набор яств, который авиакомпания называла «Английским дачным завтраком». Старший стюард разнес американские таможенные декларации — среди них и форму № 6063 министерства финансов, — и Бонд прочитал написанное мелким шрифтом: «…умышленный отказ внести в декларацию имеющиеся ценности… влечет за собой штраф или тюремное заключение…» Улыбнувшись, он вписал в графу слова «личные вещи» и поставил подпись.

Потом еще три часа самолет, казалось, неподвижно висел в воздухе, и лишь колеблющиеся на стенках салона солнечные зайчики говорили о том, что он все-таки движется. Наконец внизу широко раскинулся Бостон, за ним, похожая сверху на клевер, — развязка автомобильной дороги в Нью-Джерси. По мере того, как самолет начал снижаться, направляясь к покрытым дымкой пригородам Нью-Йорка, у Бонда опять заложило уши. Но вот раздалось шипение гидравлических механизмов, самолет выпустил шасси, резко наклонился вперед, колеса коснулись посадочной полосы, двигатели начали торможение, в иллюминаторах показались строения аэропорта, машина замерла, открылся люк. Они прилетели.

7. «Тенистый»

К стойке с литерой «Б», у которой со своим багажом стоял в ожидании Бонд, ленивой походкой направлялся добродушный на вид таможенник, с брюшком и мокрыми от пота подмышками, в серой форменной рубашке. У следующей стойки стоявшая там девушка вынула из сумочки пачку «Парламента» и извлекла оттуда сигарету. Бонд услышал, как она несколько раз неторопливо щелкнула зажигалкой, а затем резким движением застегнула сумочку на молнию. Бонд ощутил на себе ее внимательный взгляд и пожалел, что ее имя не начинается хотя бы с буквы «З»: тогда она стояла бы подальше от него, была бы ее фамилия Заратустра, Захариас, Зофани и что-то в этой роде!

— Мистер Бонд?

— Да.

— Это ваша подпись?

— Да.

— Здесь только ваши личные вещи?

— Да, конечно.

— Ну и отлично. — Таможенник вырвал из книжечки квитанцию о досмотре и наклеил ее на чемодан. То же от проделал и с атташе-кейсом и перевел взгляд на сумку для гольфа. Не оторвав квитанцию, он посмотрел на Бонда.

— Сколько набиваете, господин Бонд?

На мгновение Бонд смешался.

— Это клюшки для гольфа.

— Разумеется, — терпеливо сказал таможенник. — Но сколько же вы набиваете? Сколько десятков?

Бонд был готов отколотить самого себя за то, что забыл этот американизм.

— Где-то чуть больше восьмидесяти.

— Да… Мне тоже никогда не удавалось набрать больше сотни очков, — сказал таможенник. Он, наконец, оторвал долгожданную квитанцию и наклеил ее в нескольких сантиметрах от того кармана сумки, в котором лежала огромнейшая партия контрабанды когда-либо провозившаяся через «Айдлуайлд».

— Желаю вам приятно провести время, господин Бонд.

— Спасибо, — ответил Бонд. Он подозвал носильщика и направился к последнему барьеру на границе — полицейскому инспектору, стоявшему у выхода из зала прибытия. Полицейский нагнулся, проверил наличие квитанций на багаже и махнул рукой.

— Проходите.

— Мистер Бонд?

Слова эти произнес высокий темноволосый человек с продолговатым лицом, на котором выделялись противные маленькие глазки. Он был одет в темно-коричневые брюки и кофейного цвета рубашку.

— Машина ждет вас.

Он повернулся и направился к выходу из аэропорта, где ярко светило теплое утреннее солнце. Бонд заметил, что задний карман брюк незнакомца сильно оттопырен, причем, судя по форме, там мог лежать лишь один предмет — автоматический пистолет небольшого калибра. «Типичная вещь, — подумал Бонд. — «Все как в боевиках про Майка Хаммера. От этих американских гангстеров за версту отдает отсутствием профессионализма. Начитались здесь всяких комиксов, да фильмов дурацких насмотрелись». «Машиной» оказался черный «Олдсмобиль-седан». Бонд не стал ждать указаний и сел впереди, предоставив носильщику право загрузить его багаж на заднее сиденье, а человеку в коричневом — расплатиться с носильщиком. После того, как из пустынной прерии, окружавшей Айделуайлдский аэропорт, они оказались в потоке машин на автостраде Ван-Вайк, Бонд почувствовал, что неплохо было бы что-нибудь сказать. И сказал:

— Как здесь у вас с погодой?

Водитель, продолжая следить за дорогой, нехотя ответил:

— Где-то около тридцати градусов.

— Жарковато, — сказал Бонд. — У нас в Лондоне, так больше двадцати редко бывает.

— Да ну.

— И что мы будем делать дальше? — спросил Бонд, помолчав несколько минут.