Бриллианты вечны

— Я хочу, чтобы вы с капитаном Бондом совершили поездку в «Алмазный дом» на Хеттон Гардене. Он будет сержантом Джеймсом из вашего штаба. Я думаю, что алмазы из дела «Эскот» находятся на пути в Аргентину через Америку. Вы расспросите мистера Сайса о некоторых алмазах. Может быть, он что-нибудь слышал о них. Конечно, вы понимаете, что все должно выглядеть естественно и вы должны быть вежливы… Смотрите ему прямо в глаза. Не давайте повода для недовольства или подозрения. Затем извинитесь и уходите. Надеюсь, что, выполнив это дело, вы забудете о нем. Хорошо? Есть какие-нибудь вопросы?

— Нет, сэр, — флегматично ответил сержант.

Веленс сказал что-то по телефону, и через минуту в кабинет вошел болезненного вида человек, одетый в изящный штатский костюм, и выжидательно остановился в дверях. В руке он держал маленький кожаный чемоданчик.

— Добрый день, сержант, входите и взгляните на моего друга.

Сержант вошел и встал рядом с Бондом. Тот повернулся к свету. Два проницательных черных глаза тщательно изучали лицо Бонда в течение некоторого времени. Затем человек сделал шаг назад.

— Не могу ничего гарантировать по поводу шрама дольше чем на час при такой жаре. Все остальное в порядке. Кем он должен быть, сэр?

— Он должен быть сержантом Джеймсом, членом штаба сержанта Данкваерса. — Веленс взглянул на часы. — Только на три часа. Хорошо?

— Конечно, сэр. Я могу приступить?

Получив в ответ кивок Веленса, человек провел Бонда к креслу у окна. Потом, поставив свой чемоданчик на пол около кресла, он опустился на одно колено и раскрыл его. Затем в течение десяти минут его легкие пальцы были заняты лицом Бонда.

Бонд, подчинившись неизбежному, слушал, как Веленс говорил с «Алмазным домом».

— Его не будет до 3.30? В таком случае, пожалуйста, передайте мистеру Сайсу, что двое моих людей заедут к нему в 3.30. Да, мне кажется, что это достаточно важно. Конечно, это только формальность. Обычное наведение справок. Я предполагаю, что это займет не более десяти минут у мистера Сайса. Очень вам благодарен. Да, заместитель комиссара Веленс. Правильно: Скотланд-Ярд. Да, спасибо. До свидания.

Веленс положил трубку и повернулся к Бонду.

— Секретарь сказал, что Сайс вернется не раньше 3.30. Вам следует быть там в 3.15. Никогда не повредит сначала осмотреться. Всегда полезно вывести человека из терпения и равновесия.

— Ну как?

Сержант Лобиниро протянул Бонду зеркало. Немного седины на висках. Шрам исчез. Изменились очертания уголков глаз и рта. Слабые тени под скулами. Придраться было не к чему. Все это добавило что-то неуловимое к внешности того, кто перестал быть Джеймсом Бондом.

Глава 4 Что здесь происходит?

Сидя в патрульной машине, сержант Данкваерс был погружен в свои мысли. Они молча ехали вдоль Стрэнда, затем по Чансери Лайн в Холборн. Затем повернули налево на Хеттон Гарден, и машина остановилась около изящного белого портала здания лондонского Алмазного клуба.

Бонд проследовал за своим компаньоном к парадной двери, в центре которой находилась отлично отполированная дощечка. На ней было выгравировано: «Алмазный дом», а ниже — «Руфус Б. Сайс, вице-президент европейского отделения».

Сержант Данкваерс позвонил, симпатичная молодая еврейка открыла им дверь и провела через покрытый толстым ковром вестибюль в обитую деревянными панелями приемную.

— Мистер Сайс будет с минуты на минуту, — проговорила она и вышла, закрыв за собой дверь.

Приемная была шикарно обставлена, но из-за топящегося камина в ней была тропическая жара. В центре, на темно-красном ковре — под цвет пламени, стоял круглый столик из красного дерева и шесть таких же кресел, которые, по мнению Бонда, стоили не меньше тысячи фунтов. На столе лежали журналы и несколько экземпляров «Кимберли Диамонд Ньюс». Глаза Данкваерса оживились, когда он увидел их: он сел и стал переворачивать страницы июньского выпуска.

На каждой стене комнаты висели картины в золоченых рамках с изображением цветов. Ощущение как бы трехмерного пространства в этих картинах привлекло внимание Бонда, и он подошел поближе, чтобы рассмотреть одну из них. Это была композиция из свежесрезанных цветов, стоявших в нише за стеклом, обрамленным бархатом цвета меди.

В комнате было совершенно тихо, за исключением гипнотизирующего тиканья больших настенных часов и приглушенных голосов, доносившихся из-за двери, расположенной напротив входа. Послышался щелчок, дверь на несколько дюймов приоткрылась, и голос с сильным иностранным акцентом стал уговаривать: «Но, мистер Гранспек, зачем же так жестоко! Мы все же должны как-то зарабатывать на жизнь, не так ли? Я говорю вам, что мне этот чудесный камень стоил десять тысяч фунтов. Десять тысяч! Вы мне не верите? Но я клянусь вам!» Затем последовала небольшая пауза, и голос в последний раз предложил цену: «Ну хорошо, кончим, прошу вас!»

Послышался смех: «Вилли, ты порядочный тип, я рад был бы помочь тебе, но этот камень стоит не более 900 фунтов, и я дам тебе еще сто, только ради тебя. Те-серь иди и обдумай все хорошенько. Ты не получишь лучшей оплаты в, Стрите“».