Британия. Краткая история английского народа. Том 1.

Но как ни привычна нам эта истина, она была совершенно неизвестна Англии того времени. Люди с ужасом слушали, как подвергали обсуждению основы веры и нравственности, оправдывали многоженство, доказывали незаконность клятв, ставили священной обязанностью общность имущества, отрицали Божественность Христа. Отмена закона о еретиках оставила неприкосновенными постановления общего права, и Кранмер пользовался ими, чтобы без пощады осуждать на сожжение еретиков последнего класса; но внутри самой церкви более рьяные члены партии примаса активно восставали против его стремления к единообразию. Гупер, назначенный епископом Глостерским, отказался носить епископские одежды и объявил их ливреей «блудницы вавилонской» — название, отысканное для папства его противниками в Апокалипсисе.

Церковный порядок почти исчез. Священники бросали стихари как проявление суеверия. Патроны приходов назначали на зависимые должности своих охотников или смотрителей за дичью и присваивали их доходы. В университетах прекратилось преподавание богословия; число студентов упало, библиотеки были частью растеряны или сожжены, духовный толчок, данный гуманизмом, исчез. Впрочем, одной благородной мере — основанию 18 грамматических школ — суждено было прославить имя Эдуарда VI, но она не имела времени принести плоды в его царствование. Люди видели перед собой только церковный и политический хаос, в котором церковный порядок исчез, а политика превратилась в соперничество кучки вельмож из-за эксплуатации церкви и короны.

Ограбление благотворительных учреждений и братств не удовлетворило аппетита шайки грабителей. Напрасно им была отдана половина земель всех кафедр; для удовлетворения их жадности была упразднена богатая Дергемская кафедра; конфискация грозила всем доходам церкви. Придворные проглатывали поместья, а казна становилась все беднее. Ценность монеты была снова понижена. Друзьям Сомерсета и Уорвика были пожалованы коронные земли стоимостью в пять миллионов на теперешние английские деньги. Расходы двора за 17 лет возросли в четыре раза. Ясно, что Англия должна была скоро восстать против регентства, если бы оно не пало само, благодаря ссорам грабителей между собой.

Глава II МУЧЕНИКИ (1553—1558 гг.)

Ухудшение здоровья Эдуарда VI напомнило Уорвику, ставшему теперь герцогом Нортумберлендом, о непредвиденной опасности. Акт о наследовании назначил преемницей Эдуарда VI Марию, дочь Екатерины Арагонской, среди всех превратностей эпохи оставшуюся верной старой вере; вступление ее на престол грозило стать сигналом возвращения к Риму. Благочестивого Эдуарда VI легко удалось склонить к смелому плану, исключавшему ее права. Нортумберленд внушил ему «план», уничтожавший как акт о наследовании, так и завещание Генриха VIII, которому парламент предоставил право располагать короной после смерти своих детей. «План» устранял как Марию, так и следовавшую непосредственно за ней Елизавету. За исключением прямого потомства Генриха VIII, престол, в случае соблюдения правил наследственности, перешел бы к потомкам его старшей сестры Маргариты, в первом браке с Яковом IV Шотландским ставшей бабкой молодой королевы Шотландии Марии Стюарт, а во втором браке, с графом Энгусом, — бабкой Генриха Стюарта, лорда Дарили.

Рис. Эдуард VI.

Но в завещании Генрих VIII обошел детей Маргариты и за Елизаветой поставил, в порядке наследования, детей его младшей сестры Марии, жены герцога Суффолка. Франциска, дочь Марии от этого брака, была еще жива и имела трех дочерей от брака с Греем, лордом Дорсетом, ревностным сторонником церковных преобразований, получившим при протекторате герцогство Суффолк. Однако Франциску тоже обошли, и «план» Эдуарда VI назначил ему преемницей ее старшую дочь Анну. Брак ее с Гилдфордом Дадли, четвертым сыном Нортумберленда, увенчал бессовестный заговор. У судей и Совета согласие на ее наследование было выпрошено именем умирающего короля, и после смерти Эдуарда VI в 1553 году она была провозглашена государыней.

Против такого беззаконного захвата восстал весь народ. Восточные графства поднялись как один человек на защиту прав Марии, и когда Нортумберленд во главе 10 тысяч человек, отправлялся из Лондона для подавления восстания, лондонцы, несмотря на свой протестантизм, выразили свое недовольство в виде упорного молчания. «Народ собирается посмотреть на нас, — заметил мрачно герцог, — но никто не кричит: Бог да поможет вам!» Едва Совет заметил настроение народа, как провозгласил королевой Марию Тюдор; флот и ополчение графств высказались в ее пользу. Нортумберленд вдруг пал духом, и его отступление к Кембриджу послужило сигналом к общему отступлению. Сам герцог кинул свою шляпу в воздух и приветствовал королеву Марию I. Но покорность не смогла предотвратить его гибели, а его смерть повлекла за собой заключение в Тауэр несчастной девушки, которую он сделал орудием своего честолюбия.