Читаем Британия. Краткая история английского народа. Том I полностью

В этой борьбе короля с баронами снова выразился дух национального патриотизма; в то же время смелость Ансельма оживила национальную оппозицию административному произволу, тяготевшему теперь над страной. Вильгельм Рыжий унаследовал энергию Завоевателя и его политику по отношению к покоренным англичанам, но он был далек от нравственного величия своего отца. Его распутство и расточительность скоро истощили королевскую казну, а смерть Ланфранка дала ему возможность пополнить ее за счет церкви. Доходы с незанятых епископств или аббатств должны были идти в казну королю, и Вильгельм упорно отказывал в назначении преемников умершим прелатам, так что к концу его царствования оказались незанятыми одно архиепископство, четыре епископства и одиннадцать аббатств. В самом Кентербери кафедра оставалась вакантной, пока опасная болезнь не испугала короля и не заставила его назначить на это место Ансельма, прибывшего тогда в Англию по делам монастыря. Бекский аббат был приведен к постели короля, и ему насильно вручили архиепископский крест. Но едва Вильгельм выздоровел, как встретился лицом к лицу с человеком, кротость и мягкость которого превращались в твердость и величие при столкновении с тиранией короля.

Как мы уже видели, завоевание поставило церковь в полную зависимость от короны и лишило ее нравственного влияния в качестве защитницы высших национальных интересов от грубого деспотизма. Хотя борьба между королем и архиепископом большей частью касалась вопросов, не имевших прямого отношения к истории народа, смелость Ансельма не только нарушила обычную зависимость церкви от короны, но и внушила всей нации новый дух независимости. Истинный характер борьбы выразился в ответе примаса, когда на его возмущение против незаконных поборов с церкви король ответил требованием подарка за назначение его самого и с презрением отверг предложенные за это пятьсот фунтов: «Обращайтесь со мной как со свободным человеком, — сказал Ансельм, — и я посвящу себя и все, что имею, Вашей службе; но если Вы будете обращаться со мной как с рабом, то не получите ни меня, ни моих денег». Взрыв ярости Вильгельма удалил архиепископа от двора, и Ансельм решился наконец покинуть Англию, но его пример не пропал даром, и к концу царствования Вильгельма в Англии появился новый дух свободы, с которым пришлось считаться величайшему из сыновей Завоевателя.

Как воин, король Вильгельм Рыжий мало уступал отцу. Нормандия была заложена ему его братом Робертом за сумму, давшую возможность герцогу отправиться в крестовый поход для освобождения Святой земли, а бунт в Лемансе был усмирен. Получив известие о нем, Вильгельм бросился в первую попавшуюся лодку и переплыл канал в бурную погоду. «Короли никогда не тонут», презрительно ответил он на предостережения своих спутников. Поход к Форту принудил Малкольма к покорности, а последовавшая вслед за тем его смерть повергла Шотландию в анархию, позволившую английской армии посадить на престол сына Маргариты Эдгара в качестве вассала Англии. Не так успешны были дела Вильгельма в Уэльсе; страшные потери, понесенные нормандской конницей в твердынях Снодона, заставили его вернуться к более мягкой и благоразумной политике Завоевателя. Победы и неудачи получили странную трагическую развязку: король Вильгельм Рыжий был найден крестьянами на пролеске Нового леса со стрелой в груди; кому принадлежала эта стрела — охотнику или убийце — так и осталось неизвестным.

В это время Роберт возвращался из Палестины, где его храбрость отчасти загладила его прежнюю негативную репутацию, и английская корона, несмотря на протесты баронов, высказывавшихся за герцога Нормандского и за соединение Нормандии и Англии под одним правлением, была захвачена младшим братом Роберта Генрихом. Такое положение заставило Генриха по примеру Вильгельма Рыжего искать себе опору в народе, и две важные меры, принятые им после коронации, — дарование хартии и брак с Матильдой, — указали на новые отношения, установившиеся между королем и народом. Хартия Генриха важна не только как прямой прецедент Великой хартии Иоанна, но и как первое ограничение деспотизма, установленного завоеванием. Эта хартия прямо отменяла «злые обычаи», пользуясь которыми король Вильгельм Рыжий порабощал и грабил церковь; неограниченные поборы, взимавшиеся Завоевателем и его сыном с имений баронов, были заменены определенными налогами; не были забыты и права народа, правда, указанные несколько расплывчато. Бароны обязывались не отказывать в суде своим вассалам и уничтожить, в свою очередь, непомерные поборы с них; король же обещал восстановить порядок и «закон Эдуарда», старую Конституцию королевства, с изменениями, введенными Вильгельмом Завоевателем.

Перейти на страницу:

Все книги серии Народы земли

Похожие книги

100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное