Британская империя

Вернемся к американской революции. Чреватость последствиями этого события очевидна и всегда поражала беспристрастного наблюдателя, смотревшего на нее издали. Но газетные политики того времени не имели досуга для таких широких взглядов. Им великое событие представлялось рядом деталей, серией вопросов, относительно которых в парламенте должны последовать голосования. Вопросы эти являлись перед ними неразрывно сплетенными с другими вопросами, часто самыми ничтожными, но в тот момент казавшимися столь же значительными с точки зрения практики партийной политики. Хорошо известно, что stampt act прошел в первом чтении, не обратив на себя внимания. Парламент, посвятивший одну ночь обсуждению адреса, другую – декламации о тайных происках Бюта[88] и нападках на вдовствующую принцессу, третью – горячему спору о деле Вилькса, наконец, находит в числе текущих вопросов предложение об обложении колоний пошлиной, – он принял его без прений, как теперь принимает индийский бюджет. Это, конечно, очень прискорбно, но почти неизбежно и отнюдь не оправдывает внесения в историю подобного смешения малого и великого. Разве, слепо следуя хронологическому порядку и раболепно подчиняясь порядку дня в парламенте, историк не делает, в сущности, такой же ошибки при оценке американской революции, какая вызвала принятие stampt acta почти единогласно? Американский вопрос рассматривается в наших историях почти так же нерационально, как он был рассмотрен тогда в парламенте: без всякой подготовки, просто в хронологическом порядке, совместно с другими вопросами, не имеющими с ним ничего общего. Какая же после этого польза от истории, если, обозревая прошлое, она не ограждает нас от тех сюрпризов, которые в политике дня неизбежны уже в силу обширности и разнообразия жизни современного государства? Американская революция является для нас такой же неожиданностью, какой она явилась в действительности для наших предков. Наше внимание поглощено происками Бюта, браком короля, болезнью короля, Вильксом и генералом Варрантсом – и вдруг всплывает вопрос об обложении американских колоний пошлиной; затем мы вскоре узнаем о недовольстве колоний. И мы, как и наши предки, задаем себе вопрос: «А кстати, что это за колонии, откуда они появились, и как они управляются?» Историк, уподобляясь ежедневной газете, берется ввести нас в курс вопроса. Он приостанавливается, вводит особую главу, в которой бросает взгляд назад, и сообщает нам, что у Англии уже давно имеются колонии в Северной Америке! Он дает ровно столько сведений, сколько нам нужно, чтоб понять прения, возникшие по поводу отмены stampt acta, и далее, извинившись, что уклонился от хронологического порядка, спешит возвратиться к своему повествованию. В этом повествовании историк как будто постоянно следит за делами из галереи прессы в палате общин. Можно подумать, что революция происходит в парламенте: Америка составляет главный вопрос сначала для кабинета Рокингама (Rockingham),[89] а затем для кабинета Норта (North). Окончательная утрата Америки для нашего историка – тоже событие первой важности: оно влечет за собою падение кабинета Норта!