Британская интервенция в Закавказье. Группа «Данстерфорс» в борьбе за бакинскую нефть в 1918 году

Устроив штаб-квартиру в Казвине, мы смогли бы наилучшим образом решить стоящую перед нами трудную задачу и воспользоваться первой же мимолетной возможностью для броска на Каспий. Мы прибыли 1 июня и поселились в удобном доме, принадлежащем американским миссионерам, по соседству с домом сипах-салара, и сразу же, как и в Хамадане, приступили к знакомству с местной знатью, тогда как генерал Байрон вернулся в Хамадан, чтобы принять там командование. Следовало построить аэродром, способный принять четыре выделенных нам аэроплана, и мы соорудили посадочные площадки здесь, в Зенджане и Миане, а в Хамадане аэродром построили месяц назад.

Мы обнаружили, что Казвин сильно отличается от Хамадана. Примерно такой же по численности населения — вероятно, около 60 000 жителей. Взаимоотношение народа и политиков точно такое же, как и в Хамадане: первые стремились вести себя дружелюбно, вторые источали ненависть и недоброжелательное отношение к нам.

Город расположен на высоте 4000 футов над уровнем моря, примерно в 10 милях от южных склонов горной системы Эльбрус. Он ничем не примечателен в плане красот природы или поразительной архитектуры, но в целом дома имеют гораздо более амбициозный вид, чем дома Хамадана. На самом деле исключительное различие между этими двумя городами заключается в том, что Хамадан обыкновенный провинциальный городишко, в то время как Казвин изо всех сил старается выглядеть настоящим городом. Он стремится достичь этого результата при помощи многочисленных гостиниц с громкими названиями всех самых известных отелей в Европе и европейских магазинов с настоящими зеркальными витринами, выглядящими весьма уродливо и неуместно в восточном городе. В этих магазинах представлены самые разнообразные товары, от белых атласных дамских туфель на высоком каблуке до мужских летних костюмов по сниженным ценам, которые напоминают нам о том многом, что меньше всего привлекательно в нашей собственной стране.

Там, где есть русские, будет много парикмахеров, и в Казвине полно превосходных парикмахерских, принадлежащих в основном армянам и грекам. Пока русские здесь, эти заведения могут зарабатывать себе на жизнь, но английский солдат обращает гораздо меньше внимания на свою прическу, и, когда русские уйдут, многим цирюльникам придется закрыть ставни и искать другие средства к существованию.

Торговая прослойка городского населения весьма космополитична. Здесь есть большая русская колония, и отступающие войска оставили после себя целую ватагу женщин и детей, которые, по-видимому, стремятся следовать за своими господами и повелителями, но не совсем понимают, как это сделать. Здесь также находятся войска Бичерахова и значительное количество русских бездельников, многие из которых поддерживают связь с большевиками Энзели и ищут возможности помешать нашим планам.

С таким пестрым составом населения гораздо сложней, чем в Хамадане, разобраться с проблемой вражеских агентов. Там любого человека с белым или просто светлым лицом могли сразу же арестовать — и наверняка этому человеку не следовало находиться на свободе. Но если бы вам захотелось действовать подобным образом здесь, то пришлось бы арестовывать половину города.

Бичерахов поддерживал порядок грубо, но решительно, и его преданный лейтенант Совлаев был готов пойти на риск и арестовать многих безобидных людей в надежде, что где-то среди них может оказаться один виновный. Поскольку мне пришлось взять на себя ответственность и разобраться с этими арестованными, я вскоре обнаружил, что большое количество случайных арестов ставит меня в тупик. Однажды я пожаловался, что у меня на руках довольно много таких подозреваемых, а так как против большинства из них, по-видимому, ничего нет, я предложил освободить их. На что Совлаев возразил: «Действительно, против большинства из них, скорее всего, ничего нет, но никогда нельзя сказать наверняка. Мне не нравится, как выглядит любой из них. Я предлагаю вам никого из них не наказывать и не заключать под стражу; просто отвезите их всех в Багдад на грузовике и отпустите домой пешком. Это проветрит им мозги».

Совлаев представлял собой великолепный образец осетина из того же района Северного Кавказа, что и Бичерахов. Примерно 5 футов 9 дюймов (1,75 м) ростом, великолепного телосложения, с мощными мускулами, не предвещавшими ничего хорошего для любого, кто попадал в его лапы, — а поскольку большинство арестов он производил лично, его пленники обычно могли засвидетельствовать мощь его хватки. Вероятно, лучше всего его методы подходили для крайне сложной ситуации, когда невозможно было получить точные доказательства против какого-либо конкретного человека. Однажды он влетел в «Отель де Франс», дабы арестовать владельца, но тот увидел его и успел скрыться через заднюю дверь. Упустив свою добычу, Совлаев издал зычный рев, оглушивший всех, кто находился в его досягаемости внутри заведения, и, решив не возвращаться с пустыми руками, торжественно зашагал прочь вместе с невинным шеф-поваром.