Британская военная экспедиция в Сибирь. Воспоминания командира батальона «Несгибаемых», отправленного в поддержку Колчака. 1918—1919

Ближе к краю этой равнины нам начали попадаться песчаные дюны с каменистыми выступами, очень похожие на те, что можно увидеть на побережье нашей страны. Мы ехали мимо них день за днем, пока не увидели огромные холмистые поля песка, поросшего лесом. Должно быть, понадобились тысячи лет бурь и ураганов, чтобы придать песку эти причудливые пирамидальные формы. Но даже сейчас они не прочны, временами дерево падает, обнажая песок. Ветер поднимает его в воздух и, закрутив в огромный водоворот, уносит прочь, чтобы потом бросить на землю в какой-нибудь долине, засыпая доверху сосны и серебристые березы, а иногда уничтожая целый лес. Удивительно, но, проехав сотни миль по краю этого огромного песчаного плато, мы не увидели ни одного ручейка или речушки, которые текли бы в его сторону, хотя дальше на равнине нам попадались следы рек. Закат среди этих песчаных холмов совершенно чарующий. Когда лучи низкого солнца падают на эти конические образования, создается впечатление, что это огромное скопление человеческих жилищ с высокими фронтонами у самых больших строений. Однако на самом деле, насколько мы могли видеть, на всем протяжении этого песчаного моря нет никакого человеческого жилья, хотя люди совершенно спокойно живут вокруг кратеров вулканов и в других столь же опасных местах. Ужас, рожденный легендами о человеческих страданиях, связанных с историей этих песков, так силен, что в свое время смутил даже бесстрашных татар. Пески, когда они приходят в движение, достаточно опасны сами по себе, но эти песчаные холмы в стократ страшней, когда путник, оказавшийся среди них, понимает, что обратной дороги нет. То же самое относится к шайкам разбойников и тварям, населяющим мрачные легенды этих монгольских песков.

Мы прибыли в Хайлар в субботу вечером, а ночью там собрались все наши эшелоны. В воскресенье утром я обратился к священнику за разрешением провести на территории православной церкви праздничное богослужение. Разрешение было получено, и церемония прошла с огромным успехом. Вид падре (капитана Робертса), в полном облачении отправлявшего английскую церемонию под сенью церкви, которую наша помощь спасла от произвола большевиков, производил сильное впечатление. Служба привлекла живой интерес сотен русских мужчин и женщин и целой толпы населявших эту равнину китайцев, корейцев и татар. Некоторые из русских дам присоединили свои голоса к исполнению старых английских гимнов. Это была первая служба, которую мы провели за целый год, и она, казалось, дарила людям уверенность, что еще немного – и все их проблемы будут позади, что снова наступит мир. С церковной двери сняли огромный замок и цепь, и всеми овладело чувство благодарности. Зрелище, несомненно, выглядело странно для тех, кто не привык к тому, что служба совершается священником совместно с людьми. В таких мелочах я всегда был очень скрупулезен, когда видел, с какими впечатлительными людьми имею дело. Позже я заметил, что после проведения этой совместной службы степень враждебности стала не такой острой. Но на этом я не остановился. Я заходил на рынки без охраны и заводил беседы с крестьянами и рабочими, разъясняя цель нашего присутствия и наши дружеские намерения. С самого начала мне было ясно, что моя безопасность зависит от того, сумеем ли мы внушить доверие большинству людей. Обычный военный парад не имел бы успеха, но, заручившись пониманием того, почему мы так далеко зашли на территорию их страны, мы добились доверия местных жителей и обеспечили себе поддержку. Впрочем, в любом сообществе найдется небольшой процент недовольных и ненормальных людей, которых невозможно убедить с помощью разума, для которых единственный аргумент – это сила. Для таких мы тоже предусмотрели достаточно средств.

Воспоминания о дальнейшем путешествии через Маньчжурию и Монголию не представляют особого интереса, вплоть до прибытия в Маньчжоули. Эта территория была оккупирована японской дивизией под командованием генерала Фуги. Здесь нам надо было пополнить запасы свежего хлеба и потренировать лошадей. Я выразил свое почтение китайскому генералу, который только что потерял часть своих казарм, насильно отобранных у него японскими оккупационными войсками. Кроме того, я нанес официальный визит генералу Фуги и его штабу и русскому коменданту станции.

Глава 7 Дальнейшие события по ходу нашего путешествия