Британская военная экспедиция в Сибирь. Воспоминания командира батальона «Несгибаемых», отправленного в поддержку Колчака. 1918—1919

Британцы и французы мягко возражали против того, как вели себя Семенов и Калмыков, но все шло по-прежнему, пока порождаемая ими анархия не начала угрожать свести на нет все усилия союзников. После закрытия мирной конференции ситуация изменилась, а вместе с ней изменилась и политика. С этого момента поведение японцев (как военных, так и гражданских) стало абсолютно корректным. Президент Вильсон внес свое знаменитое, но неосуществимое предложение, чтобы различные воюющие русские силы заключили перемирие и встретились на одном из турецких Принцевых островов. Но ни один русский патриот не мог по-дружески встретиться с теми, кто разрушал и уничтожал собственную страну и собственный народ. Предыдущие два года в России показали, что не может быть никакого компромисса между анархией и порядком и их приверженцами. Однако именно на это была рассчитана политика Америки, и на это получал благословение каждый представитель США в Сибири. Япония увидела этот дефект в американской броне и воспользовалась им в полной мере, не упуская ни одного шанса подорвать престиж США. Она направила русский патриотизм в свою сторону, советуя русским не обращать внимания на безрассудное предложение Америки. Японский совет тайком поддержали французы и британцы, которые знали ситуацию, хотя в нашем случае приходится признать, что британский премьер выступил одним из спонсоров этой международной химеры. Это впервые позволило японской дипломатии крепко вцепиться в русский патриотизм и представляться истинным другом российского правительства.

Американская дипломатия в России понесла первый серьезный урон, но если бы она вела себя благоразумно, то еще могла бы восстановить утраченные позиции. После полного провала встречи на Принцевых островах гнев русских быстро утих, и вскоре дела вернулись в нормальное состояние. Союзники получили полезное предупреждение, и большинство из них поняли намек, однако Америка продолжила свой сомнительный курс. Потерпев поражение в попытке достичь компромисса дипломатическими методами, она попыталась добиться того же самого с помощью военной силы. Система нейтральных зон, созданная ее командующими, стала реальным воплощением предложения президента Вильсона. Намерение было превосходным, но то, что результат будет ужасающим, не вызывало никаких сомнений. Эта политика заставила американское командование согласиться на своего рода локальное признание Красной армии внутри зоны и позволила Японии выглядеть единственным поборником порядка в России. Силы красных, концентрируясь в этих зонах, нападали на японцев, и в некоторых из самых отчаянных схваток между красными и союзными войсками американские солдаты играли роль стороннего наблюдателя. Япония пожинала славу, поскольку ситуация была в ее пользу, а Америка не могла избежать самого сурового осуждения.

Пользуясь просчетами своего главного конкурента, Япония смогла за шесть месяцев восстановить все свои позиции, которых лишилась, поддавшись иллюзии, что, изображая великого победоносного хана, станет хозяином Дальнего Востока. Из разбушевавшегося бандита она превратилась в кроткого помощника для своего несчастного больного русского соседа. Время еще покажет, что в этой роли она представляет наибольшую опасность. Мир, как правило, слабо верит в такие внезапные превращения.

Такой была ситуация на Дальнем Востоке в июне 1919 года. Когда я покидал Владивосток, я слышал, что части красных, сформированные в американских нейтральных зонах, в конце концов дерзко атаковали своих защитников. Если это верно, это может стать объяснением тому, что адмирал Колчак сообщил о поражении красных и их бегстве через границу с Китаем, и мы снова возвращаемся к тому состоянию, к которому пришли год назад благодаря совместным действиям британцев и чехов.

Глава 24 Выводы

Прежде чем решить, как называть нашу политику в России – отступлением или как-то еще, необходимо понять, имелись ли у нас какие-нибудь обязательства перед русским народом, и если да, то какой была их природа: моральной, военной или политической?