Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние

Надо признать, что британский посол также предпринимал попытки склонить на свою сторону великого князя. 23 августа 1756 г. Екатерина извещала Уильямса о том, что их с князем дом в Ораниенбауме «походил на английскую колонию» из-за многих англичан, которых пригласил и угостил великий князь. Княгиня интересовалась у сэра Чарльза, остались ли его соплеменники довольны оказанным приемом. Уильямс заверял: все англичане, возвратившиеся из Ораниенбаума, пребывают в восхищении, а сама Екатерина их просто околдовала. Хотя посол не обнаружил в великом князе своего сторонника, полагая, что тот «пруссак на смерть единственно из военного вкуса, и это доходит до того, что оно обратилось в страсть и основано на его темпераменте», тем не менее, считал необходимым заручиться поддержкой Петра Федоровича, ссужая его деньгами. «Знаете ли вы, что Его Высочество находится в большой нужде для получения 1600 рублей? – интересовался Уильямс у Екатерины. – Он просил Свалло достать ему их… я ему помогу. Простите ли вы мне этот шаг, так как я думаю, что это подарок, предназначенный для одной особы, которая носит титул любовницы»91. Как видно, дипломат был хорошо информирован не только о финансовом положении великого князя, но и о его сердечных привязанностях.

Тот факт, что иностранные дворы всегда стремились покупать расположение наследников и претендентов с целью изменения внешнеполитического курса государства, признавала О.И. Елисеева. «Елизавета взошла на престол на французские деньги, руководимая Шетарди, которому обещали прекратить войну России со Швецией, – отмечала она. – Сын Екатерины Павел за долгое царствование матери сближался то с одним, то с другим двором, получая займы, и, наконец, обрел постоянных союзников в Пруссии». И как бы в оправдание явно неблаговидных поступков Екатерины Елисеева заключает: «В этом ряду сотрудничество нашей героини с британским послом – не исключение, а правило»92.

Как можно заметить, подкуп высших должностных лиц сделался обычным делом для британского посла. Не только великая княгиня и великий князь, но ряд высокопоставленных чиновников получали значительные денежные суммы от короля Великобритании через сэра Чарльза. Одним из них был известный канцлер граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин. Горяинов так характеризовал его: «Великий канцлер… единственный из всех людей, стоявших тогда у власти, обладавший способностями государственного мужа, человек даровитый от природы и твердого характера, но плутоватый, корыстный.... был увлечен умом Екатерины и ее блестящими способностями,.. смотрел на нее, как на будущую государыню, и … пользовался ее исключительным доверием»93. Канцлер был сторонником союза России с Австрией и Англией, что и позволило Уильямсу включить его в орбиту своих союзников. По-видимому, посол начал вести какие-то переговоры с Бестужевым-Рюминым, во всяком случае, на это указывает его письмо, которое канцлер попросил возвратить Уильямса по прочтении. В письме в частности говорилось: «Ваша записка, милостивый государь, меня очень обрадовала, а в особенности в виду того, что вы убедились в моей привязанности. Это служит для меня полной наградой и уверением в том, что мои труды не пойдут напрасно в дело; будьте совершенно убеждены …что о всю мою жизнь, и днем, и ночью, я устремлю свою мысль только на то, чтобы быть приятным и полезным для служения вам … и даже в ущерб моей жизни, я буду вам верен»94. И далее канцлер сообщал новости из Стокгольма, из которых можно было заключить, «как жестоко французские интриги действуют на шведскую нацию.., чего (интриг) мы также можем ожидать после приезда французского посла (в Россию) и мы должны быть настороже». 23 августа Уильямс известил Екатерину о просьбе канцлера денег у короля Великобритании. «Уже с некоторого времени великий канцлер просил меня предоставить ему крупную пенсию от короля, говоря, что ему давали здесь ежегодно лишь семь тысяч рублей, и что на такое жалованье он не мог жить по своему положению; что ему были известны интересы его отечества, что он знал, что они были связаны с интересами Англии, и что поэтому тот, который служил хорошо России, служил бы Англии, и что таким образом он мог служить королю, не действуя против своей совести и не нанося вреда своему, что если бы король желал дать ему возможность жить сообразно с высоким чином, которым он был облечен, руки у него были бы свободны и он служил бы всегда только России и Англии». Посол отвечал, что хотя канцлер оказал королю незначительные услуги, тем не менее, он жалует ему ежегодную пенсию в 12 тыс. руб. Канцлер поначалу не решился поверить в такой исход дела, когда же пришел в себя, то попросил передать послу, что благодарит Его Величество: «Скажите ему, что мы заживем вместе наилучшим образом, что я сделаю все возможное для него, что постараюсь, чтобы приняли тотчас сто тысяч фунтов стерлингов (на содержание российских войск, направленных на защиту владений короля в Ганновере – Т.Л.), и что, если будет возможно, мы все покончим до приезда французского посла»95.