Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние

Королевская пенсия, безусловно, подразумевала, что канцлер будет содействовать исполнению замыслов посла. Неудивительно, что Уильямс начал оказывать давление на Бестужева, чтобы заставить его ускорить возвращение ко двору Понятовского: «Я даю вам слово, – писал посол Екатерине, – что если он этого не сделает, я найду повод поссориться с ним; он никогда не получит ни одного су своей пенсии. Он беден теперь, но он будет вам служить, или я ему более не помогу». В другом письме Уильямс обещал Екатерине: «Я поссорюсь с ним, я поссорю его с моим двором. Я это сделаю для вас и моего друга» 96. Однако канцлер не был всемогущ, а может и не очень-то желал возвращения ко двору графа Понятовского. Во всяком случае, хотя он и заверял Уильямса о своем желании «сделать все» для английского короля, тем не менее, оттягивал решение столь важного для посла и великой княгини вопроса. В письме от 12 сентября Уильямс передал Екатерине свой разговор с канцлером, во время которого заявил, что обещанная ему денежная сумма «очень крупна», и что в настоящее время деньги находятся у него в руках. «Тогда у него (Бестужева-Рюмина – Т.Л.) слюнки потекли, его глаза заблестели, он мне пожал руку: “Мы сделаем хорошие вещи”, сказал он. И я убежден, – продолжал посол, – что он так много думал об этих деньгах, что всю ночь не спал»97.

Примечательно, что высокопоставленный сановник не только не отказывался от пенсии короля Великобритании, но даже не стеснялся просить уплатить ему пенсию за полгода вперед!98 Однако Уильямс не торопился исполнить его просьбу, прежде, чем не дождется выполнения со стороны канцлера его обещаний.

Из переписки великой княгини с послом мы узнаем, что не только Бестужев-Рюмин получал деньги от Уильямса, но и другие высокопоставленные чиновники не стеснялись брать взятки от иностранных послов. Так, в письме от 7 ноября Уильямс, говоря о канцлере, упоминал, что не знает, сколько Бестужев получил от венского двора, но что он «отлично осведомлен о сумме, которую получил Апраксин». Двумя неделями позже посол извещал Екатерину о том, что «французский двор делал подарок ценою от восьми до десяти тысяч рублей вице-канцлеру за то, что он восстановил назначение послов между обоими (российским и французским – Т.Л.) дворами»99. Как видно, мздоимство высокопоставленных чиновников при дворе Елизаветы Петровны являлось делом привычным. «Рассказ о продажности русского кабинета – общее место дипломатических донесений из Петербурга середины XVIII в.» – утверждала О.И. Елисеева, приводившая примеры мздоимства сановников, среди которых значились имена супругов Трубецких, братьев Шуваловых, вице-канцлера М.И. Воронцова и других100. Нередко члены правительства становились пенсионерами сразу от нескольких держав. К примеру, тот же М.И. Воронцов, известный сторонник сближения с Францией, обещал Уильямсу изменить свою позицию, если получит достойное вознаграждение от англичан. «Эмиссар Воронцова сказал мне, что… я ни разу не обращался к вице-канцлеру надлежащим образом, – сообщал в Лондон сэр Чарльз, – что дом, который он строит в городе, был начат на английские деньги, но уж пять или шесть лет не может быть завершен, поелику сие также должно произойти за счет английских средств… Ежели не дам денег я, дадут другие»101.