Британские СС

– Да ладно, шеф, улыбнись! – подначивал его Гарри. – Ты ошибся, а я прав, признавайся!

– Этот майор – физик, – медленно произнес Дуглас, пытаясь уложить неожиданную информацию в голове. – Специализируется на радиоактивных веществах. И читал лекции по ядерной физике.

– Тогда что-то я вообще ничего не понял, – сказал Гарри и почесал нос.

– На руке у Питера Томаса были ожоги. При вскрытии сэр Джон их не упомянул. Возможно, майора привели специально, чтобы взглянуть на них.

– Это те ожоги, что от ультрафиолетовой лампы?

– Да не от лампы, Гарри. Это очень плохие ожоги. Такие бывают от опасного облучения – от радия или чего-то такого.

В дверь снова постучали – офицер СС вернулся сообщить, что телефонная служба подключила и проверила четыре новые прямые линии. Не успел он это сказать, как аппарат на столе у Хута зазвенел. Дуглас взял трубку.

– Кабинет штандартенфюрера Хута, говорит инспектор Дуглас Арчер.

– Арчер, о, прекрасно! Это генерал Келлерман. Штандартенфюрер у себя?

Дуглас посмотрел на часы. То, что Келлерман звонит в такое время, было просто невероятно – он не имел склонности решать рабочие вопросы в законное время отдыха.

– Штандартенфюрер в третьем конференц-зале, сэр.

– Ну мне так и доложили… – Повисла долгая пауза. – К сожалению, он велел не переключать туда звонков. То есть ко мне, понятное дело, такие распоряжения не относятся, однако не хотелось бы устраивать неприятности работникам на коммутаторе, да и аппарат в конференц-зале, похоже, неисправен.

Дуглас понял, что Хут запугал телефонистку своими «прямыми приказами рейхсфюрера» и для верности еще снял трубку с рычага. Понял он и то, что в его собственных интересах помочь генералу сохранить лицо.

– Вероятно, аппарат не работает, потому что телефонная служба меняла линии.

– Что?! – взвизгнул Келлерман. – Среди ночи?! Это как понимать?! – Он взял себя в руки и продолжил уже по-немецки начальственным тоном: – Извольте пояснить. Что еще за махинации с телефонными линиями в мое отсутствие? Я хочу знать, что там у вас происходит. Доложите немедленно!

– Организационные моменты, генерал, – ответил Дуглас. – Штандартенфюрер пожелал, чтобы мы с сержантом Вудсом переехали в соседний с ним кабинет. Поэтому потребовалось перевести наши телефонные линии наверх и проложить две дополнительные. Внешние номера в таких случаях всегда оставляют неизменными – для работы с осведомителями и всего такого прочего…

Из трубки откуда-то сбоку послышался капризный голосок – женский и отчетливо молодой, не имеющий ничего общего с голосом фрау Келлерман, на той неделе улетевшей из Кройдона в Бреслау проведать матушку.

– Ну если просто организационные моменты, тогда ничего, – быстро сказал Келлерман, накрыл трубку ладонью и после краткой паузы продолжил: – Вы сопровождали штандартенфюрера вечером?

– Да, сэр.

– И в чем проблема, инспектор? Он не явился в «Савой».

– У штандартенфюрера много срочной работы, требующей немедленного внимания.

В эту секунду в кабинет вошел Хут. Взглянул на сержанта Гарри Вудса, задремавшего у стола, на трубку в руке Дугласа и выразительно приподнял брови.

А Келлерман на том конце провода выяснял:

– Как думаете, инспектор, мне лучше приехать? Я ведь могу положиться на оценку ситуации своим верным сотрудником?

Хут попытался выхватить телефон, но Дуглас вцепился в трубку и успел сказать:

– Штандартенфюрер вернулся, сэр.

Хут кашлянул и произнес:

– Я слушаю вас, генерал. По какому вы вопросу?

– Дорогой мой Хут, наконец-то вы нашлись! Я лишь хотел…

Но Хут перебил его:

– Генерал Келлерман, вы сейчас в уютном теплом доме, в уютной теплой постели с уютной теплой женщиной. Оставайтесь там и дайте мне спокойно делать свою работу.

– Просто на коммутаторе…

Хут опустил трубку на рычаг и посмотрел на Дугласа.

– Кто дал разрешение обсуждать рабочие дела с посторонним?

– Это же генерал Келлерман…

– Откуда вам знать, кто это? Вы слышите голос в трубке. Я уже знаю из достоверных источников, что ваш пьяный товарищ, к примеру… – он ткнул пальцем в сторону ошарашенно моргающего Гарри Вудса, – умеет весьма убедительно имитировать манеру генерала изъясняться по-английски.

Повисла пауза. Если Гарри Вудс и сохранил намерение высказать Хуту все, что думает о присутствии всяких там переодетых физиков на вскрытии, он явно отложил это до следующего раза.

Хут повесил фуражку на крючок за дверью и сел.

– Повторяю в последний раз. Нашу здесь работу вы не будете обсуждать ни с кем. Теоретически вы можете свободно говорить с рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером. – Хут вытянул руку с тростью и игриво ткнул Гарри в грудь. – Вы в курсе, кто это, сержант? В курсе, кто такой Генрих Гиммлер?

– В курсе, – прорычал Гарри.

– Но это лишь теоретически, – продолжил Хут. – На практике же вы даже ему ничего не скажете. Разве что в случае моей смерти. И только после того, как лично осмотрите мой хладный труп и удостоверитесь в полном отсутствии признаков жизни. Ясно?

– Ясно, – быстро ответил Дуглас.

Он боялся, что Гарри Вудс сейчас дойдет до точки кипения и набросится на Хута и его воздетую трость с кулаками.