Бритни: Изнанка мечты

Особенно тяжело ей даются встречи с фанатами. Это когда перед концертом собирается возбуждённая толпа детей и взрослых: местные чиновники, спонсоры, руководство лейбла, VIPы. Бритни должна пообщаться с несколькими избранными. Но их редко получается несколько. Обычно их от 15 до 50 человек, где бы она ни выступала, её всегда встречает эта вот «команда хозяев поля». Приходится битый час улыбаться, раздавать автографы, с каждым фотографироваться. Она ведёт себя любезно и профессионально как никто, но девочке, которая в присутствии незнакомцев всегда ощущала себя неуютно, эти встречи давались ой как нелегко.

Источник, близкий к Бритни, рассказывает:

– Она всегда спрашивала: «Зачем надо с ними встречаться?», а Ларри отвечал, что это важно. Так что ей приходилось изображать маленькую мисс Совершенство, что бы ни было у неё на душе. В такие минуты она ощущала себя как робот. Ей хотелось выступать на сцене. Всё остальное ей не нравилось. Перед тысячами зрителей она чувствовала себя вполне уютно, а в маленьких группах терялась. Не знаю, что виновато: социофобия или просто скука.

Но как звезда Бритни была обязана «тереться в толпе», ей оставалось только привыкнуть.

– Только и видишь, как Бритни тащат туда, ведут сюда, – говорит источник, – и каждое мгновение было спланировано, от пробуждения до отхода ко сну. Весь день в тисках графика. Она, с её-то врождённой спонтанностью, задыхалась там. Даже церемонии награждений в Европе выливались в сутолку: прыг на красный ковёр, садись, бери награду, позируй для фотографов, а потом на выход через заднюю дверь, и всё с улыбкой.

Роберт Бейкер понимает, как сильно слава и поклонение давят на человека, он всякого насмотрелся из своей студии, но считает, что, несмотря на все жалобы, она «выворачивалась наизнанку», лишь бы выкроить время для фанатов. По его мнению что бы ей ни указывали, у неё оставалась свобода выбора:

– Я больше не встречал таких обходительных людей, – сказал Роберт. – Она всегда уделяла всем время, потому что действовала из альтруистических побуждений.

Когда «королевский приём» заканчивался, Бритни выводили к толпе журналистов, и болтология могла затянуться на три часа. Потом она шла на сцену отстраивать звук. Не успеешь обернуться, как пора начинать концерт.

Добро пожаловать в «День сурка Бритни», как она говорит до сих пор.

Если приглядеться, можно было заметить, что она, как актёр, включается в роль, когда ей подсказывают из суфлёрской будки. Когда рядом не было гостей и журналистов, лицо её мертвело, как у человека, погружённого в мысли или в однообразный труд, а челюсти продолжали жевать жвачку. Но потом включались софиты или поднималась бархатная лента, жвачка летела в сторону, и лицо её вспыхивало радостью, производя на людей незабываемое впечатление. Бритни включала это состояние как по щелчку внутренней кнопки, словно ночь сменялась днём, а день – ночью. Только вот день и ночь начали проникать друг в друга.

После каждого концерта «Команда Бритни» покидала зал в районе половины двенадцатого ночи. Конвой ехал 2–4 часа в следующий город или страну. Бритни падала на кровать в автобусе, но по приезду, в 4 утра, её будили, чтобы она вселилась в номер в очередном отеле, а потом до полудня снова отдалась в объятия сна. В конце концов усталость и напряжение начали сказываться.

– Иной раз после встречи с фанатами и пресс-конференции она приходила в слезах, на неё навалились усталость, разочарование, и конца-края не было видно. Потом она собиралась с духом, утирала слёзы и говорила: «Ай, минутная слабость. Всё хорошо. Я в порядке», – делится тот же источник.

В редкие паузы, когда они с Фелицией бегали осматривать город, например, в Амстердаме, Париже и Германии, она повизгивала от радости и возбуждения. В магазинах один вид кукол или статуэток завораживал её, а щедрость проявлялась в том, что она всем покупала подарки. Но не раз случалось так, что снаружи ждала толпа репортёров, и ради её же блага стоило запереться в отеле.

Когда в европейском турне Бритни получила анонимное письмо с угрозами, из тех, к каким надо относиться серьёзно, контроль только усилился. От неё всё скрывали, так что она не понимала, почему надо сидеть взаперти. Источник рассказывает:

– Она спрашивала: «Можно мне пойти выпить кофе?» Она не замечала, какую карусель может закрутить даже такой невинный поступок. Мучалась от того, что не могла делать всякие простые вещи, например, пройтись по дороге, чтобы её не окружила толпа.