Брюхо Петербурга. Очерки столичной жизни

На медведей зыряне охотятся летом, когда он заедает скотину. Если отыщут задавленную медведем какую-нибудь скотину, то недалеко от того места на деревьях, сажени на две от земли, устраивают для сиденья полати, откуда и стерегут зверя с хорошим ружьем, заряд которого состоит из 1/8 фунта пороха и свинцовой пули до ¼ фунта. Зимою на медведя охотятся с ружьем и рогатиной. Рогатина делается из стали и железа наподобие копья шириною в 1 ½ вершка и длиною до 8 вершков, насаживается на деревянную рукоятку длиною в сажень и более; на конце рукоятки имеется железный или деревянный костыль-поперечник на тот случай, чтобы зверь не мог по рукоятке приблизиться к охотнику и нанести ему удар.

Кроме медведя, предметом охоты служат и волки, которые на домашних животных нападают табунами; в зимнее время волков ловят капканами, расставленными по их следам.

Как известно, волки наносят огромный ущерб крестьянам северной России, похищая разный скот: баранов, овец, лошадей и нередко угрожая даже самому человеку. В одно время возник даже «волчий вопрос». Земства назначали премии за каждого убитого волка: за представленную волчью шкуру или за «правое волчье ушко» выдавалось от 3 до 5 рублей; за медведя – 10 рублей. Однако это нисколько не помогает в борьбе с волками и содержание волков обходится России ежегодно в несколько десятков миллионов рублей.

Когда волки начали очень сильно надоедать в Финляндии, одна из тамошних газет предложила решительную меру: выслать против волков финский стрелковый батальон!

Года два тому назад, как о том своевременно было заявлено в столичных газетах, волки забегали даже в окрестности Петербурга. Чердынский уезд Пермской губернии, Слободской Вятской губернии и Яренский и Соль-Вычегодский Вологодской губернии следует назвать уездами преимущественно охотничьими.

Охотник

Город Чердынь, по-зырянски – «край света», назван так зырянами потому, что далее этого города к северу, в полосе приуральской, нет более городов, почему пермяки и зыряне и считали этот город «краем света». Некогда Чердынь был столицею древней Биармии[14]. Охотничьи артели направляются в лес все сразу, одновременно. Перед началом охоты идет попойка – бражничает вся деревня, но несмотря на это, старики и все, кто остается дома, снаряжают артель в дорогу. Прежде всего оснащивают парты – маленькие длинные сани, приготовляют лыжи, а винтовку охотник непременно осматривает сам, испробовав ее несколько раз. По окончании «лесования» охотники возвращаются по деревням все вместе, скопом, таща за собою парты, нагруженные добычей. Настрелянную и наловленную дичь зыряне до сбыта ее хранят во ржи, в амбарных засеках.

Лоточница

Кулаки за бесценок скупают у зырян беличьи шкурки и сбывают их на Ирбитской ярмарке, куда петербургские и московские купцы, торгующие мехами, отправляют своих доверенных, которые и приезжают туда 1 февраля, ко дню открытия ярмарки. Кулаки всевозможными мерами стараются эксплуатировать зырян, а потому и самые цены на звериные шкуры колеблются в высшей степени неправильно: так, за белку – от 4 до 10 копеек, за лисицу – от 1 до 5 рублей, за медведя – до 15 рублей. Торговля пушными товарами занимает на Ирбитской ярмарке одно из видных мест. Сюда стекается сибирский меховой товар от тобольских, иркутских и енисейских торговцев. Особенно большой наплыв бывает беличьих шкурок – от 3 000 000 до 6 000 000 штук. Собольи шкурки считаются на ярмарке сороками, и в 1885 г. их было привезено 150 сороков от 5 рублей за шкурку. Кроме этого, лисьих шкурок – 200 000, заячьих – 200 000, медвежьих – 1500 и др.

Общество транспортирования кладей взимает за доставку товара из Ирбита в Петербург от 1 до 12 рублей с пуда. Ежегодно на Ирбитской ярмарке закупается для Петербурга на 500 000 рублей мехового товара. Когда меха прибудут в столицу, то есть в Гостиный двор, они поступают в мастерскую скорняка, где из них выделывают шубы, шапки, дамские муфты и т. п.

Прежде всего каждый мех попадает в руки так называемого «разборщика», который разрезает его на пять частей, под следующими названиями: «лбы», «лапы», «черево» и «хвосты»; затем составляется «мех» для шуб, шитьем которых занимаются бедные женщины.

Понятно, чем мельче лоскутья, из которых собирается мех, тем дороже шитье. Обыкновенно на соболью шубу идет от 40 до 80 соболей; шуба, сшитая из одних только собольих лапок, требует этих последних до 400 штук.

Цена собольей шубы начинается от 300 рублей и доходит до 6000 и даже 7000 рублей.

На одном из последних аукционов в Лондоне закуплена была большая партия дорогих соболей по 150 рублей за шкурку для королевы Виктории и ее дочерей, а в Москве закуплены для баронессы Ротшильд в Париже соболи еще дороже – по 200 рублей за шкурку.

Больше половины сибирского мехового товара отправляется из Петербурга за границу, преимущественно в Лейпциг. Кому не известно, кроме того, что почти каждая иностранная «дива» вместе с «лаврами» вывозит из Петербурга и соболью шубу?

IV