Брюки мертвеца (ЛП)

— Если вас волнует линия глаз или слышимость микрофона, так должно стать лучше. Так существо, известное, как Homo sapiens, естественно опускается; мы делаем это инстинктивно, будучи детьми, а потом нам говорят...

— Сядь на стул! — рявкает плохой мент.

Саймон Уильямсон смотрит на офицера, потом на стул, будто он электрический и создан для его казни:

— Пускай это будет на записи, то, что меня заставили сесть из-за устаревшего социального обычая, и это противоречит моему личному выбору, — говорит он напыщенно, прежде, чем сесть на стул.

Мои руки спокойны. Мои нервы спокойны. Даже на отходняках от кокаина и алкоголя я могу быть, блять, мужиком и функционировать. Я — высшая форма эволюции. Если бы у меня было образование, я был бы хирургом. И не выебывался бы с вонючими ногами. Я бы пересаживал сердца или даже мозги.

Пока плохой мусор агрессивно нападает, Уильямсон изучает реакцию его коллеги, чья ироничная и слегка презрительная улыбка говорит: мой друг дрочила, но что я могу поделать? Мы понимаем друг друга. Это один из вариантов сценки «Хороший коп — Плохой коп». Хороший мент — бочкообразный мужчина с черными волосами, который постоянно выглядит испуганным. Он удерживает ухмылку, глядя на Уильямсона, пока плохой мент продолжает:

— Так, ты был в Лондоне двадцать третьего июня?

— Да, это легко подтвердить. Есть телефонные звонки, наверное, транзакции из банкомата. И, конечно, ресторан на Пентонвиль Роуд. Скажите своим коллегам в полиции спросить Милос. Меня там хорошо знают, — улыбается он, начиная наслаждаться самим собой. — Я всегда передвигаюсь на метро, мой проездной должен подтвердить мои передвижения, и, конечно, моя невеста тоже... Так что случилось с Виктором Саймом?

— Он был твоим другом? — плохой мент чешет свою жидкую бородку.

— Я бы так не сказал.

— Ты часто фигурируешь в истории его звонков.

— Мы обсуждали вероятность совместного бизнеса, — заявляет Саймон Уильямсон, его голос теперь как у авторитетного бизнесмена, тратящего свое время на некомпетентных государственных служащих. — Я управляю уважаемым агентством знакомств и говорил с ним о возможности расширения в Эдинбурге.

Плохой мент, увидев, что Уильямсон демонстративно рассматривает его лицо, опускает руку:

— Так что, у вас не было совместных дел?

Саймон Уильямсон представляет, что у полицейского экзема в районе гениталий, и он тщеславно пытается преподать ее, как ЗППП в раздевалке полицейской команды по футболу. Ему забавно думать о чешуйках кожи в гнезде лобковых волос сотрудника правоохранительных органов.

— Нет.

— Почему?

— Откровенно говоря, стиль работы Сайма показался мне очень низким и подлым, и девушки, очевидно, были обычными проститутками — не то, чтобы я морально осуждаю, — спешно добавляет он, — но я искал для бизнеса моделей.

Плохой мент говорит:

— Ты знаешь, что проституция нелегальна?

Уильямсон смотрит на хорошего мента в поддельном изумлении, потом поворачивается к своему допрашивающему, терпеливо разговаривая с ним, как с ребенком:

— Конечно. Как я уже сказал, мы эскорт-агентство. Наши девочки, или, как мы их называем, партнеры, сопровождают бизнесменов на встречи и ужины, они проводят мероприятия и вечеринки. Это легальная рабочая сфера, которой я оперирую.

— С каких пор? Ты дважды появлялся в суде за аморальный заработок.

— Однажды, когда я был очень молодым, и зависел от героина. Мы с девушкой были в крайнем отчаянии, движимые волей этого ужасного наркотика. Второй раз — за предприятие, к которому я абсолютно не имею никакого...

— «Скайлар Хотел» в Финсбери Парк...

— «Скайлар Хотел» в Финсбери Парк. Случилось так, что я посещал это заведение, когда полиция проводила там расследование. Это была какая-то ерунда, сфабрикованное обвинение, и я был оправдан, как невиновный. Полностью оправдан. А еще это было более десяти лет назад.

— Значит, ты мистер Незапятнанный, — насмехается плохой мент.

Саймон Уильямсон позволяет себе очень громкий выдох:

— Смотри, я не буду оскорблять твой интеллект и требовать чего-то такого, но, как я сказал, мы — агентство, продающее эскорт-услуги. Проституция не связана с нами никак, и если одна из наших партнерш втянется в это, а мы узнаем, мы ее сразу уволим.

— Мы?

— Моя невеста сейчас — директор компании.

Приходит хороший мент, полностью поменяв акцент:

— Ты знаешь Дэниэла Мерфи?

Чтобы не казаться неправильным, Саймон Уильямсон пытается думать о великой несправедливости, которую Спад подкинул ему; концентрируясь о том, как он украл его любимую трикотажную кофту «Фэйр Айл», когда он еще жил в Банана Флэт. Но все, что он может — увидеть в своей голове улыбку Оур Вулли на лице молодого Спада, и чувствовать, как что-то в его сердце тает.