Брюки не требуются

Улыбка появляется на моих губах при одной мысли о ней, а затем эта тяжесть давит мне на грудь. Все, что я могу сделать, это надеяться, что то, что она сказала, она это и имела в виду — когда ты поймешь это, почему бы тебе не прийти и не найти меня.

Я готов, детка. Я только и надеюсь на это.

Я закрываю глаза, и взлетающий самолет убаюкивает меня. Когда я просыпаюсь, стюардесса подает напитки и закуски. Я так рад, что стюардессы, которая работала, когда я познакомился с Макайлой, нет на борту. Мне пришлось пообещать сводить ее на ужин, чтобы не попасть в тюрьму. И тогда я дал ей свой номер с неправильно написанной одной цифрой.

Это был дерьмовый поступок, но, оглядываясь назад, я понимаю, что сделал это во имя любви.

Ладно, обещаю покончить с этим дурацким дерьмом.

Решив просмотреть кое-какие финансовые отчеты отдела для «Саймон Уоррен», я вытаскиваю свой рюкзак и кладу его себе на колени.

Как только я открываю его, оттуда выскакивает черный фотоальбом с серебряной подкладкой.

Неуверенный, я вытаскиваю его. Записка, приклеенная скотчем к верху, гласит: «Это для тебя. Позаботься об этом. С любовью, Амелия».

Бросив рюкзак на пол, я кладу альбом на колени и смотрю на него очень долго.

— Сэр, что я могу вам предложить? — спрашивает стюардесса.

Я поворачиваю голову в ее сторону.

— Ничего, спасибо.

Когда мой взгляд снова опускается на фотоальбом, надпись поражает меня прямо в грудь. Она гласит: «Приключения Алфавита».

Мне приходится сжать руки в кулаки, чтобы они перестали дрожать. Все, что я могу делать, это пялиться. Пот покрывает мой лоб, я чувствую, как мое дыхание учащается в геометрической прогрессии, и я сижу здесь, позволяя времени течь.

Наконец, я чувствую себя достаточно сильным, чтобы открыть альбом. Медленно я сжимаю обложку и еще медленнее открываю ее.

Прямо на меня смотрит цветная фотография размером 8×10, на которой мы с Брэндоном в футболках с надписью «Я старший брат», оба держим Амелию в розовом покрывале. Мы так широко улыбаемся. Мне еще не было и двух лет, так что я этого не помню, но я чувствую, что смог бы вспомнить, если бы достаточно постарался.

Картинка перед глазами начинает расплываться, и я чувствую, словно пространство в самолете затуманилось. Как будто я здесь один.

Странная смесь надежды и страха побуждает меня перевернуть страницу.

На странице слева есть две фотографии. Первая — мы трое, когда впервые все вместе ехали в метро. Я не уверен, сколько нам было лет, но Амелия была в коляске. Волнение наполняет наши лица, потому что мы собирались прокатиться на поезде. Я не помню тот день, но я помню те одинаковые ковбойские шляпы и кобуры, которые были на нас с Брэндоном. И розовая шляпка Амелии со шпорами. Мы думали, что мы преступники с Запада. И мы были в поезде для бегства.

Улыбка растягивается на моих губах. Мы долго хранили это ковбойское снаряжение. Амелия прокрадывалась в нашу комнату в своей розовой шляпке и показывала на нас пальцем. «Поднимайтесь, или я буду стрелять», — пыталась сказать она, но так и не смогла подобрать нужные слова.

На второй фотографии — мы втроем в наших пасхальных нарядах, и у нас самые хмурые лица. Я помню этот день. Брэндону было семь, мне — шесть, а Амелии — четыре. Наши родители взяли нас с собой в загородный клуб на охоту за пасхальными яйцами и забыли наши корзинки. Мы так разозлились на них, потому что нам пришлось использовать пластиковый пакет для продуктов. Это очень затрудняло сбор яиц.

Я ловлю себя на том, что листаю страницу за страницей. Улыбаясь счастливым воспоминаниям и зная, что это те времена, которые никогда не забудутся.

Однако вскоре мне приходится остановиться. Я чувствую, что могу задохнуться. Как будто я не могу дышать. Вскакивая на ноги, я убираю альбом и направляюсь в туалет.

Оказавшись внутри, я брызгаю водой на лицо, а затем смотрю в зеркало. Мгновение спустя я ловлю себя на том, что вцепляюсь в свою футболку, чтобы снять ее. Как только я это делаю, я смотрю на букву «Б» у себя на груди и прослеживаю каждую ее тонкую линию.

Когда мой палец возвращается к тому месту, откуда он начал свой путь, я смотрю в зеркало.

— Люблю тебя, Брэндон, — шепчу я.

Я люблю тебя.

Я скучаю по тебе.

Сейчас и всегда.

Глава 29. Чашка сахара

Макайла

Никогда не говори никогда.

Это все, что я могу сказать.

Пятый сезон «Ходячих мертвецов» заставляет меня так сильно нервничать, что я грызу свои ногти. Серьезно, неужели им обязательно делать картинку такой наполненной тревогой? Я понятия не имею, как мне удалось посмотреть этот сериал в одиночку.

Зомби выпрыгивает из тени, и я кричу. Мой пульс бьется так быстро, что мне приходится накрыться с головой одеялом. Честно говоря, у меня, возможно, только что случился сердечный приступ.

Тук. Тук.

— Ааааааааа! — кричу я еще громче.