Брюки не требуются

Понимая, что это не зомби, идущий за мной, я выпускаю воздух из легких. Кто-то стоит у кухонной двери, и стук в стекло только заставляет мое сердце биться быстрее. Возьми себя в руки, Макайла. Ты уже большая девочка. В данном случае в темноте нет никаких страшилищ или зомби.

Может быть, я смогу притвориться, что не слышала стука, и кто бы это ни был, он уйдет и позволит мне закончить этот эпизод. Это либо очередной подкол Мэгги до того, как она вернется домой с работы — у нее есть такая привычка, — либо Бруклин, и дверь заперта, так что он не может войти.

Тук. Тук.

Нерешительно я высовываю голову из-под одеяла и отвожу взгляд от телевизора, но на улице слишком темно, чтобы разглядеть, кто это.

Поставив свой огромный бокал красного вина на стол, я нажимаю паузу на пульте дистанционного управления и медленно поднимаюсь на ноги. Я потратила весь день на изготовление изделий и выполнение заказов, и я совершенно измотана.

Еще один стук.

— Иду, — выкрикиваю я.

Одетая в одну лишь футболку и трусики, я закутываюсь в одеяло и направляюсь к двери. Я включаю свет и застываю на месте, на мгновение застигнутая врасплох. Проходит несколько секунд, прежде чем я снова начинаю двигаться.

Чем ближе я подхожу, тем быстрее бьется мой пульс. В темноте отчетливо видна тень мужчины, которая кажется очень знакомой.

Очень высокий, очень красивый мужчина, который делил со мной постель все лето.

Мое сердце замирает при виде стоящего там Камдена Уотерса. Мои шаги замедляются, дыхание учащается, мой разум погружается в оцепенение небытия.

Он вернулся.

В костюме, который идеально облегает его фигуру, он выглядит очень сильным. Его рубашка расстегнута вверху, а галстук свободно болтается. Похоже, он занимался чем-то важным.

Чувствуя, как миллион крошечных крылышек бабочки тычутся мне в живот, я открываю дверь. Мне приходится ухватиться за ручку, чтобы не упасть и не подогнуть колени. Я медленно, беззвучно вздыхаю с облегчением, потому что он стоит там, прислонившись к дверному косяку, опустив голову и держа что-то в руке.

Эта улыбка, которой он одаривает меня, зажигает меня изнутри.

— Привет, — говорит он.

— Привет, — отвечаю я.

Дрожь.

Неопределенность.

И все же я так взволнована, увидев его.

С ухмылкой он протягивает мне руку. В ней находится мерный стакан.

— Я надеялся, что смогу одолжить чашку сахара.

Стараясь не улыбнуться в ответ, я тянусь за чашкой.

— Я не уверена, что у меня он есть.

— Пожалуйста, — умоляет он.

Ладно. Я не могу отказать ему сейчас. Я склоняю голову набок.

— Раз уж вы так любезно попросили, позвольте мне проверить.

— Я был бы признателен, — отвечает он.

С этими словами я закрываю дверь. И да, он находится по другую сторону ее. Поставив чашку на стол, я вцепляюсь в одеяло и притворяюсь, что роюсь в шкафчиках, а мое сердце все это время бешено колотится.

Он вернулся. Он здесь. Что теперь?

Несколько секунд спустя Кам снова стучит в дверь.

Сдерживая улыбку, я подхожу к двери и, сжимая одеяло в одной руке, другой широко распахиваю ее. На этот раз, когда наши глаза встречаются, тепло разливается по всему моему телу, когда мы улыбаемся друг другу.

— Извините, но у меня нет сахара.

Медленно его пристальный взгляд восхищает мое лицо, и все чувства, которые он испытывает ко мне, вспыхивают в его глазах.

— Давай я попробую по-другому. Мы можем поговорить?

Нет.

Нет.

Нет.

И все же, вместо того, чтобы сказать «нет», я киваю и отхожу в сторону. Я просто не могу отказать ему. Честно говоря, я не хочу этого делать.

Это его длинное, худощавое тело входит так, словно он никогда и не уходил, и я почти жалею, что он этого не сделал. Потом я вспоминаю, что у нас обоих были дела, которые нам нужно было уладить, и мой желудок тревожно сжимается при мысли о том, что Кам приехал только для того, чтобы сказать мне, что он возвращается в Нью-Йорк.

На его лице появляется настороженность, и он прислоняется к стойке.

— Макайла, мне так жаль, — начинает он хриплым от эмоций голосом.

Все мое тело трясется.

— Я никогда раньше не встречал никого, похожего на тебя. На самом деле, нет никого похожего на тебя. Ты — все, чего я только мог желать, и я все испортил. Я никогда не хотел причинить тебе боль или игнорировать тебя; я только пытался найти себя. Сможешь ли ты простить меня?

— Кам, — шепчу я, ошеломленная тем, что он вернулся, и не желая вспоминать тот день, когда мы оба поступили опрометчиво.

Он отталкивается от стойки и делает один маленький шаг ко мне.

— Тссс… Пока не отвечай на этот вопрос. Позволь мне объяснить тебе то, что я должен был объяснить в тот день у себя на кухне, хорошо?

Вцепившись в одеяло, я киваю и сглатываю слезы, грозящие пролиться.

На меня смотрит сложная смесь уверенности и неуверенности.