Брюнетка в боевой академии. Любимая игрушка повелителя

Скольких вводила в заблуждение ее улыбка? Нежная, мягкая и слегка наивная. Меня Флави покорила с момента своего появления в Холмах. Если отец привез себе мать, то я в свои тринадцать лет был твердо уверен: девочка будет моей. Только вот… отец любил лишать меня игрушек за провинности. Я был достаточно взрослым, чтобы хорошо это понимать. Поэтому держался от Флави в стороне, но следил, чтобы ее никто не обижал. А она тянулась ко мне в ответ. У нас была очень странная дружба на расстоянии. В какой же момент все изменилось? Когда она из напуганного зверька стала стервой, которая выводила меня несколько лет и в конце концов доказала, что имеет власть над отцом, превратив мою жизнь в ад на долгие тринадцать месяцев?

Этого я ей не прощу никогда. Но вот поцеловать… Поцеловать ее сегодня очень хотелось. И до сих пор хочется.

Я упал на кровать, раскинув руки, и прикрыл глаза, вспоминая ее испуганное лицо и чуть приоткрытые дрожащие губы. Почему бы и нет? Она четко дала понять, что не собирается уезжать из академии. Вопрос – почему? И еще более важный заключается в том, хочу ли я это знать? Флави упряма и не сдастся. А вот покорить ее, влюбить и получить то, чего так хочется… очень заманчиво. А когда я наиграюсь, думаю, она и сама захочет уйти в уютные Холмы, где все всегда так, как хочется ей.

Мысли не давали покоя, и меня снова потянуло на крышу. В комнате, в темноте и одиночестве мне было скучно. Я накинул тунику с распущенной на груди шнуровкой и вышел, чтобы насладиться звездами и первым дыханием осени. Но Флави уже начала портить мой идеальный мир. Она заняла мою крышу и стояла сейчас, раскинув руки, так, как научил ее я.

Я замер на входе и какое-то время любовался хрупким силуэтом на фоне усыпанного звездами неба. Сначала хотел отвоевать свое место, но потом просто развернулся и ушел с мыслью, что душ – это тоже не так уж и плохо.

Флави

Я поняла, что влипла. Все же не привыкла я жить в тесном контакте с кем бы то ни было. Когда ты одна, то не отвечаешь ни перед кем. Никому нет дела до того, где и как ты проводишь свободное время. Я даже представить себе не могла, что мое исчезновение всего на несколько часов поднимет на уши начальство. Теперь придется объясняться.

– Ты где была? Мы так волновались!

Ко мне кинулась Китти, в ее глазах блестели слезы. Я замерла, удивленная такой реакцией. Более того, даже немного разозлилась, но заставила себя сдержаться. Китти ведь хотела как лучше.

– Гуляла… – ответила я как можно ровнее.

– А вы знаете, сэршел Флави, что гулять после отбоя нельзя? – прошипел ректор, и призрак уборки грифоньих клеток снова замаячил передо мной.

Я решила, что на этот раз непременно возьму с собой Китти. Ну так, для профилактики. А гранд-мэрша я очень хорошо понимала. Если бы меня разбудили среди ночи, я бы тоже, пожалуй, была недовольна. И это еще мягко сказано. Мне повезет, если наказание отложат до утра.

– Нет, не знала, – сказала я, состроив как можно более честную физиономию. Не уверена, что получилось, так как взгляд ректора остался тяжелым и недружелюбным.

– Теперь знаешь, – мрачно заметил гранд-мэрш, и я с готовностью кивнула.

Конечно, знаю, только уйди, пожалуйста.

– И… – решил продолжить он, но я перебила:

– К грифонам больше не пойду.

– Не на этот раз, – согласился он, и это удивило. – Но если еще раз попадешься после отбоя, ты жить у них будешь. Все ясно? Мне только еще ночами за студентками бегать не хватает!

– Не нужно было бегать.

Я пожала плечами, показывая, что никого не просила меня искать.

– Так твои друзья панику подняли.

– Но мы везде искали! – всхлипнула Китти, не понимая, что делает только хуже. Близнецы, к счастью, молчали.

– Где ты была? – тут же подхватил гранд-мэрш, и я, не удержавшись, все же бросила на Китти укоризненный взгляд.

– Просто не хотела, чтобы меня нашли. Мне нужно было подумать.

– О чем?

– О смысле бытия. Это тоже запрещено?

– Думай, пожалуйста, о смысле бытия до отбоя.

Гранд-мэрш еще раз окинул нашу компанию тяжелым взглядом и ушел. Даже близнецов не стал прогонять.

Едва за ним закрылась дверь, как Нора зашипела:

– А я говорила, что не стоит поднимать панику! Надо было подождать! Теперь у всех могут быть проблемы!

– Но я волновалась! – всхлипнула Китти в очередной раз, и мне стало ее жалко.

– В итоге подставила и Флави и нас, – флегматично заметил Рон.

– Ребят, простите, – тихо отозвалась я. Просить прощения я не привыкла, и слова дались с трудом. – Это я виновата… Ушла и никому ничего не сказала. Не привыкла, что до меня кому-то есть дело. Я не лучшая подруга. Но обещаю, стану учиться. Ученица, правда, я тоже не лучшая… – добавила мрачно.

– Ты и не обязана отчитываться. – Китти вздохнула. – Это я подняла панику. Не знаю, почему мне в голову не пришло, что у тебя просто могут быть свои дела. Из всех вариантов у меня в мозгу засядет обязательно самый страшный.

– Я ходила мстить… – призналась я с выдохом.

– Что? – удивилась соседка.