Брюнетка в боевой академии. Любимая игрушка повелителя

Мне действительно не особо верили. Я не чувствовала агрессии. Но сама мысль о том, что меня подозревают в убийстве, пугала и заставляла злиться. Может, это очередная попытка Сильха выставить меня из академии? Мог ли мой «братик» убить? Точнее, вопрос поставлен неверно. Я знаю, что все мы способны на убийство, вопрос в цене. Так ли сильно он хочет выставить меня отсюда, что способен убить?

Из мыслей меня выдернул голос ректора.

– Мне хочется тебе верить, Флави. К сожалению, в таких ситуациях важна не вера, а факты. Чем подробнее ты расскажешь мне про свой вчерашний вечер и ночь, тем лучше для тебя же. Поверь, никто не хочет обвинять тебя в том, чего ты не совершала.

– Я не собиралась идти на ужин, – призналась я. – Мне нужно было поговорить с братом. Но я не хотела, чтобы об этом узнали близнецы и Китти. Они бы меня стали отговаривать.

– С братом? – с подозрением переспросил гранд-мэрш.

– С Сильхом, – пояснила я. Я никогда не считала принца братом, но почему-то сейчас мне казалось безопаснее подчеркнуть нашу родственную связь.

– Он не брат тебе.

– Формально брат. – Я пожала плечами. – Я пошла к нему.

– Но Сильх находился с Сабриной всю ночь. Это не приветствуется, но… – Гранд-мэрш замолчал.

Значит, Сильх ничего не сказал о моем визите. Что же… глупо думать, что он облегчит мне задачу.

– Не знаю, с кем он провел ночь. Но вечером я к нему приходила. Мы поругались, и я ушла на крышу. Сидела там почти до рассвета, потом вернулась в комнату. Все. Остальное вы знаете.

– И с ним ты поругалась. А из-за чего?

– Из-за того, что он идиот.

Я надулась и замолчала, разглядывая свои бледные подрагивающие ладони, которые сложила на коленях.

– Подруги искали тебя на крыше.

– Знаю. Я не хотела отзываться. Я слышала их, просто не вышла. Мне нужно было подумать.

– Это очень плохо, Флави. Завтра приедут следователи из столицы, а у тебя нет алиби, зато есть мотив.

– Какой? – Я разозлилась. – Если бы я убивала каждого человека, который меня бесит, за моими плечами была бы гора трупов! Что, я единственная, кто желал ему зла? С его характером – сильно сомневаюсь!

– В академии не так много фейри. У Сильха и Сабрины алиби, и они не ругались с мэршем. Есть еще несколько. Их мы, безусловно, опросим, но… и они не ругались.

– А почему вы решили, что мэрша убил именно фейри? Кстати, я человек.

– Твое происхождение, Флави, покрыто мраком. И сейчас не так и важно. Но магия, которую практикуют в Холмах, тебе доступна, и ты сильнее и одареннее многих истинных фейри. Пойдем.

– Куда? – с подозрением поинтересовалась я, не спеша вставать.

– Я покажу тебе, как погиб мэрш Киан.

– А вы уверены, что это педагогично? – уточнила я, не желая никуда идти.

– Вы боевые маги, не вижу смысла ограждать вас от жизни. – Он помолчал и добавил: – И от смерти тоже. Пошли.

Мне не осталось ничего другого, кроме как согласиться.

Передвигался гранд-мэрш по академии решительно, быстро, и мне приходилось семенить за его спиной, которая укрывала меня от любопытных взглядов и несущихся сломя голову курсантов. Перед ректором они хотя бы притормаживали, а вот меня бы снесли. Я, конечно, тоже умела уворачиваться, но за широкой спиной было безопаснее.

А еще я сосредоточилась на темно-синей ткани примерно в середине спины ректора, это позволяло не отвлекаться на тех, кто вокруг. Ведь многие из сэршелов, встречавшихся нам на пути, считали меня сумасшедшей убийцей. Не думала, что это способно ввергнуть меня в депрессию. Обычно мне было наплевать, что думают обо мне посторонние.

Я удивилась, когда из академии мы вышли на улицу и направились в сторону парка. Они решили не убирать труп, чтобы продемонстрировать его потенциальной убийце? Но это же глупо!

На улице сегодня было более оживленно, чем в коридорах академии. И весь поток сэршелов устремился туда же, когда шли мы с мэршем: в сторону парка, расположенного за зданием академии.

Там измотанные мэрши отгоняли нахальных курсантов от странного корявого дерева. Когда я поняла, что это, к горлу подкатил ком. Я видела такие в роще в Холмах. Казненные преступники, которые остались навечно вплетены в стволы вековых деревьев. Издалека деревья выглядели самыми обычными, но если приблизиться, то на искореженной коре можно рассмотреть проступающие лица, кисти рук, ноги тех, кто был навечно заключен в дерево. Люди казались живыми, но, конечно же, такими не являлись. Фейри такие деревья не рубили, считалось, что из поврежденной древесины может течь кровь, а кровь, попавшая в землю, плохой знак.

Дерево, в котором нашел свое последнее пристанище мэрш Киан, было небольшим, но все равно корявым, с выпирающими корнями и скудной кроной. Лицо, искаженное мукой, было хорошо видно и узнаваемо. Стало понятно, почему труп не убрали. Вероятно, пока не понимали как. Спилить рука не поднималась. Ждали, думаю, специалистов. Вероятно, надеялись отделить тело от древесины. Но это невозможно.