Брюс. Дорогами Петра Великого

И возможно потому, что Георг Генрих фон Герц уже примерял в мыслях на золотоволосого мальчика то шведскую, то русскую корону, ему стало казаться, что самое разумное для Карла XII — договориться со своим могучим противником — Россией. При этом, полагал барон, с царём Петром можно не только заключить достойный мир, уступив ему невские и ижорские болота за изрядный «эквивалент», но и вступить в союз, а затем с помощью русских отобрать у Дании Норвегию и объединить всю Скандинавию под шведским скипетром. Голштиния же присоединит к себе датский Шлезвиг. Затем, заключив не только мир, но и союз с Россией, Карл XII легко справится с германской мелочью — возвернёт от Пруссии Штеттин и шведскую Померанию, снова заберёт у Ганновера Бремен и Верден, выведет из игры Саксонию. Тот факт, что курфюрст Ганновера Георг после смерти королевы Анны стал Георгом I, королём Англии, Шотландии и Ирландии — мало смущал барона. Согласно его фантазиям, соединённая шведско-русская армия могла, естественно под предводительством Карла XII, легко высадиться в Шотландии, где в горах было много горячих якобитов — сторонников свергнутого короля Якова, и восстановить на британском престоле славную династию Стюартов. Сей план можно было бы считать сумасшедшим, но разве мало сумасшедших предприятий удавалось осуществить Карлу XII? К тому же претендент на британскую корону, которого якобиты называли Яковом III, уже в 1715 году удачно высадился в Шотландии, где все горные кланы выступили на его стороне. Правда, Лондону удалось подавить то восстание, но, если претендент явится на британские острова не с небольшим отрядом, а с 30-тысячной армией, ведомой таким несравненным полководцем, как Карл XII?!

Этот фантастический план барон Герц и представил Карлу, когда тот после сдачи Штральзунда бежал в декабре 1715 года на лодке-ледорезке на берега Швеции. В одном отношении барон рассчитал совершенно правильно: такой отчаянный план мог понравиться только такому отчаянному королю, как Карл XII. Вернувшись после многолетнего отсутствия на родину, он и не подумал менять свою политику. Первое, что сделал: объявил новый набор в армию. Король не отправился при этом в Стокгольм, а остался на юге, в Лунде, где собиралась новая армия и откуда он по-прежнему самовластно правил Швецией.

Барона Герца король принял с великой радостью, как один фантазёр принимает другого. Герца не только взяли на шведскую службу, но и сразу предложили министерский пост. К тому же барон в некоторых случаях умел быть реалистом и практиком. Карл XII отчаянно нуждался в деньгах для создания новой армии, и барон взялся ему быстро помочь в этом. Назначенный министром финансов, Герц стал усердно чеканить на монетном дворе порченую монету, в которой не сверкало золото и серебро, но зато меди было с избытком. Вслед за тем он съездил в Париж и добился новых французских субсидий сроком на три года. После этого успеха Карл XII совершенно уверился в необычайных способностях одноглазого барона и назначил его канцлером Швеции. Отныне барон Герц мог приступить к осуществлению своей грандиозной дипломатической комбинации. Бассевич уже действовал в Петербурге, очаровывая Екатерину и Меншикова, а к царю Петру своим посланцем барон определил сурово прямодушного генерала Ранка.

— Царь поймёт его, как воин воина, — отмёл барон все сомнения шведского министерства иностранных дел.

И генерал Ранк поспешил на минеральные воды Пирмонта в земле Гессен.

— Главное, внушите царю, что союзники, пользуясь его покровительством, на деле уже ведут против него подкоп. В сём предприятии дружно работают и Август Саксонский, и Фредерик Датский, и особливо Георг Английский, — в этом случае фантазёр Герц говорил истинную правду.

Паутина барона Герца в Амстердаме

За Петром в Голландии в тот приезд следили не только местные власти, но и агенты многих европейских держав. Поручения имелись из Лондона и Варшавы, Берлина и Парижа. Но боле всего, пожалуй, проявлял активность человек с фамилией Прейсс. Он скоро разведал, что царь хлопочет в Амстердаме о немалом займе — на два миллиона гульденов, но что голландские банки вряд ли откроют ему столь великий кредит. Это недоверие банкиров к царю объяснялось и развалом Северного союза, и неудачей с десантом в Сконе, и слухами об исчезновении царевича, а главное — тем, что Пётр никак не мог завершить победную войну победным миром. А на войне, пока она не закончилась, могли случиться разные повороты: как раз накануне Рождества до Амстердама дошли слухи, что страшный шторм разметал в Ревеле русский линейный флот, причём два самых больших корабля, «Святой Антоний» и «Фортуна», затонули. Передавая эту весть барону Герцу, маленький господин Прейсс приписал, что царь якобы с горечью сказал в одном доме: «Ясно вижу, что Бог не желает осуществления моих планов».