Брюс Ли: сражающийся дух

Рэймонд Чжоу сразу же скрылся из поля зрения, оставив актрису один на один с прессой. Испуганно защищаясь, своей ложью она еще больше усложнила ситуацию: «В ночь его смерти меня не было дома. Я гуляла с матерью. Последний раз я видела его несколько месяцев назад, когда мы случайно встретились на улице».

Друзья Брюса и его семья поддержали эту версию, считая, что пресса мстит Брюсу за его прошлое отношение к ней. Однако журналисты обратились к соседям Бетти Тинпей, которые подтвердили, что Брюс был частым гостем в ее квартире в месяцы, предшествовавшие, его смерти.

На следующий день после похорон Линда отправилась в Сиэтл с телом Брюса. В аэропорту Каи Так она, теперь уже в черном, с напряженным от скорби лицом прочитала официальное заявление для прессы в попытке остановить спор вокруг смерти Брюса. Билеты, которые предназначались для поездки Брюса в Нью-Йорк на «Шоу Джонни Карсона», были сданы в обмен на билеты для доставки в Соединенные Штаты его тела.

Похороны в Гонконге состоялись для семьи, друзей и местных поклонников, но ввиду того, что свое самое счастливое время Брюс провел в Сиэтле, было решено похоронить его в тиши кладбища Лэйк-Вью, где он любил бродить в одиночестве под дождем. 31 июля небольшая группа из двадцати человек собралась у похоронного бюро Баттерворс на Ист-Пайн-стрит, встречая коллег и друзей, пришедших на похороны Брюса. Во время поездки гроб Брюса был поврежден. Многие восприняли это как знак, что душа Брюса все еще не успокоилась, — учитывая размах споров вокруг его смерти, трудно было представить себе обратное. Новый гроб был покрыт красными, желтыми и белыми цветами, образующими знак Инь-Ян, который он первым принял в качестве эмблемы своих школ кунг-фу.

Крышку гроба несли Роберт Ли, Таки Кимура, Дэн Иносенто, Стив Мак-Куин, Джеймс Кобурн, а также друг семьи и актер Питер Чинь. Как и хотел Брюс, традиционной музыки не было.

Вместо этого звучали одна из версий песни «Мой путь» Фрэнка Синатры, «Несбыточная мечта» Тома Джонса, «Обернись» Серджио Мендеса и песня «Когда я умру» группы «Blood, Sweat and Tears». Хотя эти мелодии позже и стали всем надоевшими клише для сентиментальных певичек в барах по всему миру, Брюс Ли мог бы с большим, чем у кого-либо еще, правом заявить, что шел в жизни своим путем, стараясь достичь почти несбыточной мечты.

«Каждый день для него был открытием, — сказала над гробом Линда Ли. — Его тридцать два года были полны жизни.

Брюс верил, что отдельный человек представляет все человечество, живет он на Востоке или где-нибудь еще. Он считал, что люди сражаются за то, чтобы найти свою жизнь где-то еще, тогда как жизнь, которую они ищут, находится в них самих».

Гаки Кимура просто сказал, что Брюс пробуждал в других добро.

Тед Эшли проявил более деловую философию: «Жаль, что Брюс умер, едва начав осознавать свои невероятные возможности. Чувство скорби смешивается у меня с пониманием того, что он хоть и не успел взобраться на лестницу, по крайней мере поставил на нее ногу».

В конце, стоя у могилы, Джеймс Кобурн сказал последние слова: «Прощай, мой брат. Для нас было большой честью разделить с тобой эти пространство и время. Ты был для меня другом и учителем, объединив мои физическое, духовное и психологическое Я. Спасибо, Да пребудет мир с тобой».

Гроб был опущен в могилу вместе с белыми перчатками тех, кто нес его крышку.

* * *

Даже после того как Брюс Ли обрел вечный покой в Сиэтле, пресса в Гонконге продолжала выдавать все новые заголовки — большинство которых были смесью злобы и фантазии. В конце концов правительство Гонконга отдало приказ начать полное официальное расследование обстоятельств смерти Брюса.

Третьего сентября следствие открылось в Цунване под руководством коронера Эгберта Тана. Оно признало достаточность оснований для проведения официальной аутопсии в патологоанатомических лабораториях правительства Великобритании.

После того как стало известно, что при аутопсии в желудке Брюса была обнаружена конопля, в одних газетах появились предположения, что Брюс стал жертвой наркомании, тогда как другие заявили, что он принимал допинг для совершения своих необычайных трюков. В Гонконге употребление конопли считается большим грехом, чем употребление героина или опиума.

И отец Брюса, и даже его тренер по вин-чунь Ип Мань иногда были не прочь покурить опиум, однако конопля у всех связывалась с «заморскими дьяволами, туристами-хиппи».

Вопрос о конопле стал важен также и из-за присутствия на следствии Дэвида Яппа, представителя Американской Международной страховой компании (АПС). Компания усмотрела в этом возможность избежать выплаты по страхованию жизни Брюса, так как полис становился недействительным при условии, что Брюс принимал коноплю до его заполнения, и солгал, отрицательно ответив на вопрос, принимал ли он ранее наркотики.

Все проведенные по просьбе следователей многочисленные тесты на отравление дали отрицательный результат. Единственным открытием стал факт, что перед смертью Брюс принял эквивалент одной таблетки содержащего аспирин лекарства (Equagesic).