Бриз

Положив ладонь на крепкую мускулистую грудь, в которой гулко и быстро билось сердце Адриана, Кристина прикрыла глаза. Точно так же участился и ее пульс. Сердце ухало вниз, а затем пускалось в бешеный пляс. Адриан… Его пальцы выводили невидимые узоры на ее коже, отчего она покрывалась мурашками. Усиливающийся ветер становился более прохладным, тем не менее, Кристине было жарко. Невыносимо душно. Вот что значит гореть без огня… Неужели раньше она была настолько слепа, что не разглядела в нем того, кто станет ее спасителем? Неужели заветная мечта так сильно ослепила Кристину, что мешала распознать в нем близкого человека? Может, это сон? Фантазия на одну ночь, которой не суждено сбыться в реальности? Какая разница? Главное, чтобы не разорвалась та нить, которая соединила, сблизила несчастную девушку и одинокого мужчину на одну ночь… Духовная связь, переросшая в физическую. Их тела соединились, когда соприкоснулись их руки и переплелись пальцы. Слились, как слаженная симфония идеального звучания. Где-то вдали различался всплеск воды, однако для Кристины потеряло значение абсолютно все, за исключением мужчины, принесшего ей с болью неимоверное удовольствие.

Сладкая истома.

Пленительный вкус порока.

То, что происходило, казалось правильным, восхитительным, и она боялась случайно застонать или вскрикнуть. Вдруг испарится, как туман, прекрасная иллюзия?

Кристина почувствовала, как пламя медленно погасает, а через мгновение мужчина откатился в сторону, тяжело дыша, и Кристина, привстав на локтях, завороженно наблюдала, как неровно вздымается смуглая грудь Адриана, переливающаяся в слабом свете луны от пота. Влажные черные волосы были взъерошены, привлекая внимания к едва заметным проблескам седины. Его голова была закинута назад, и ей показалось, что Адриан спит. Как ему удалось уснуть, если она никак не в силах справиться с новыми и ранее не известными для нее чувствами? Господи, неужели они секундами ранее занимались любовью? На берегу поздней ночью?

Растерянно оглядевшись вокруг и глупо прыснув от смеха, Кристина подползла ближе к нему. Она не знала, почему ей так необходимо было увидеть выражение его лица. Может, ей хотелось понять, какие эмоции владеют им? Ощущает ли он то же самое, что и Кристина? Восторг. Приятную усталость. Незабываемое блаженство.

Брови Кристины вздернулись от изумления. Адриан безмятежно и широко улыбался, уставившись на небо, будто что-то пытался найти на нем. Слегка наклонившись к нему, Кристина вздрогнула, почувствовав запах алкоголя в его дыхании. Разве он пил? Когда он целовал ее, ласкал, от него вовсе не пахло спиртным. Или она была настолько отвлечена от всего земного, что просто упустила из виду столь мелкую деталь? Получается, Адриан Николя Дюмон… был пьян?

— Мелисса… Как же сильно я скучал по тебе, любовь моя! Мелисса, иди же ко мне! Если даже это сон, то пусть я больше никогда не проснусь! Крик Адриана разнеся по всему берегу и впился мелкими иголочками в сердце Кристины. Она резко отпрянула. Мелисса? Она не успела ничего вымолвить, а Адриан, раскинув руки на песке в позе морской звезды, провалился в дремоту. Разум Кристины вернулся в жестокую реальность.

Мелисса…

Он звал ее…

Он ошибочно принял Кристину за свою покойную жену, и то, что случилось на этом песке, совсем не предназначалось ей. Будь Адриан в трезвом состоянии, то вряд ли бы Кристине довелось познать мощь и силу его потаенной страсти… Боже, ему мерещилась Мелисса, когда он трогал ее!

Слезы наполнили глаза Кристины, и она, с трудом поднявшись на ноги и подхватив лежащую рядом одежду, еще раз бросила недоверчивый взгляд на спящего мужчину. Выходит, он просто использовал ее, как мнимую возможность для возвращения в прошлое? Если бы ее не терзали обида, ярость и гнев, то она бы непременно разбудила Адриана и довела до дома, но… Как он смел так низко и подло воспользоваться её слабостью? Хотя, возможно, он вообще смутно осознавал собственный мерзкий поступок? Адриан Николя Дюмон не имел права возносить ее на вершину блаженства, чтобы после одной лишь фразой низвергнуть в настоящий ад.

Мелисса… Она не Мелисса, черт побери!

Она — Кристина Ферро, отдельная личность, другая женщина, никак не относящаяся к его покойной жене…

Только Адриан не видел в ней женщину. Потому что покойная жена занимала все пространство в его мыслях и душе, и ей, Кристине, никогда не удастся найти свободный уголочек. Оказывается, он был чертовски прав, уверяя, что завтра им не стоит воспоминать события прошедшей ночи! Однако Адриан Николя Дюмон не учел простую вещь. Она не сумеет равнодушно воспринимать произошедшее. И сейчас ей впервые хотелось плакать из-за мужчины! Впервые она потеряла то, чего, похоже, и не имела вообще. Страсть и нежность Адриана принадлежали другой…

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Запретная граница