Бродячий цирк

Я оставил её кипеть от возмущения и побрёл выжимать одежду. Мне отвели сундук под личные вещи, и где-то там, на его дне, я определённо встречал сухие джинсы и два-три, пусть и разных, но чистых носка. Когда ты становишься путешественником, приходится заботиться о себе самому. Я подозревал, что у других, настоящих путешественников, о которых пишут книжки, вроде первопроходцев на африканской земле или юных, отчаянных первооткрывателей новых дорог, едущих автостопом в Калифорнию, условия куда тяжелее (а энтузиазма и восторженности, быть может, больше в разы), и на любую жалось к себе тут же выдвигал полки оптимизма.

Аксель куда-то запропастился, керосиновая горелка с жестяной кружкой исчезли тоже. Наверняка сидит себе в фургоне и посмеивается над кучкой артистов, что приехали заработать немного воды от щедрого неба. Как любой сумасшедший или творческий человек, он умел смотреть на одни и те же вещи с разных точек зрения. Даже если с этого языка и слетели слова про зрителей, которые имеют обыкновение находиться абсолютно везде, когда надо и когда не надо, то сейчас его владелец уж точно так не думает.

— Вряд ли мы здесь много заработаем, — сквозь дымную усмешку говорит Костя. В автобусе он один. Между пальцами зажата дымящаяся сигарета, и он пытается греть от неё обе руки.

— Ты хотел сказать — ничего совсем?

— Почему же?

— Мы с Марой думаем, здесь сейчас никого нет. Ну, совсем никого. Что здесь вроде как приют для туристов и путешественников.

— Да нет, — Костя пожал плечами. — Здесь живут вполне обычные люди. Просто предпочитают сидеть по домам в такой дождь. Смотрят на нас из окон и попивают себе чай. Вон, смотри, какой-то господин бросил в шляпу деньги.

В шляпе, которую мы оставили перед зрительскими местами на одном из табуретов, и правда виднелось несколько мятых бумажек.

— Нужно будет потом пронести эту шляпу под окнами. Наверняка наберём чего погуще этих двух грошей, — Костя подмигнул. — Скоро мы забудем, как выглядит солнце. Будем думать, что оно квадратное.

Тучи лежали на небе плотным ватным ковром, кажется, на этот ковёр можно было перейти с вершин окрестных гор, просто перешагнуть и гулять себе кверху тормашками по небу. Главное, выгрести перед этим всю мелочь из карманов, рассудил я. А то ненароком вывалится.

С наступлением вечера вокруг заметно потемнело, а дождь застучал по тенту сильнее прежнего, смывая с окружающего пейзажа последние краски. Анна и Джагит вернулись под более надёжную крышу, Марина отвоевала у Капитана горелку и приготовила прямо на корме автобуса замечательное жаркое. У походного образа жизни есть одно замечательное преимущество — любая, даже самая простая еда сравнима с новогодним ужином в приюте. Особенно, если при этом ты ешь два раза в сутки, пусть и каждый раз до отвала.

После ужина я укутался в дождевик и решил немного пройтись в компании Мышика. Поискать местных жителей, хотя бы тех, кто кидал нам деньги за выступление. Одному было слегка страшновато, а пёс своей вознёй вселял хоть какую-то уверенность. Он только что высушил шёрстку и теперь с новой радостью ринулся под дождь. Мой пёс — любитель контрастов.

Стоило отойти на десяток шагов, как цирк рассыпался пятнами света, а впереди выросла, словно выныривающая из морских пучин акула, громада какого-то дома. Я выпутался из хватающих меня за ноги корней, ступил на гравийную дорожку. Заборов здесь не было, и один крошечный, заросший растительностью дворик, беспрепятственно перетекал в другой. Мышик по брюхо в воде гонялся за клочками тумана.

Я добрёл до окошка, прилип к нему носом, пытаясь разглядеть там хоть что-то. Кажется, паутина. И какой-то огонёк в глубине… нет, это всего лишь отражение ночного фонаря, что как раз зажёг на одном из фургонов Костя.

Вдруг я понял, что здесь есть кто-то ещё. Кто-то пробирался к тому же самому окну, водя руками в тумане и тихонько чертыхаясь под нос. От Мышика оно шарахнулось, едва не свалившись с гравийной дорожки в лужу.

— Мышиик! — взвыла Марина, и тут же придушила голос до шёпота: — Ты что здесь? Гуляешь? Фу, ты же весь мокрый! Противно!

Хвост танцевал вокруг неё, словно большой вопросительный знак.

Я задавил искушение спрятаться и хорошенько напугать Мару, вместо этого привлёк её внимание своим голосом.

— Если здесь хоть кто-то есть, о нас уже давно знают.

Марина мгновенно всё поняла.

— Если здесь кто-то есть, — ответила она, сделав ударение на первом слове. — Что там, в окошке?

— Тишина. Но Костя говорит, что здесь есть люди. Можно постучать.

— Иди ты, — почему-то обиделась Марина. — Стучи без меня, если хочешь. Пошли лучше дальше. Если Костя кого-то видел, мы наверняка увидим в окнах свет.