Бродяга

Или с мобилизованными на военную службу бродягами.

Отчасти я была даже рада открывшейся информации. Теперь, если мне приспичит погеройствовать, воспоминание про «второй уровень мониторинга» поможет быстренько протрезветь.

Мейз поставил поднос на стол и сел рядом со мной, сердито сжав губы. Готова поспорить, именно из-за него Зен казалась такой рассеянной. Наверняка они вели беззвучный разговор по поводу моих вопросов и ее ответов. Но не успел он открыть рот, как я спросила:

– А на Таре есть такая фраза: «Кто наблюдает за наблюдателями»?

Мейз прищурился и вдруг одарил меня одной из своих усталых милых улыбок:

– Думаю, я слышал ее вариации. Но ограничения по мониторингу крайне жесткие.

– А может когда-нибудь контролировать меньше?

– Не знаю. Может, когда мы наконец разберемся, как именно работают твои способности. И ты прекратишь попадать в переделки.

Мне хотелось поспорить, потребовать, чтобы с меня сняли контроль, но по напряженности его позы я поняла: безнадежно. И придержала язык.

– Когда все говорят по фамилии, значит, идет официальная запись, так?

– Как правило. Или по привычке. Соблюдение формальностей дисциплинирует. – Мейз кинул взгляд на Зен, которая тихо и аккуратно заканчивала свой ужин. – Может, это и необязательно, но атмосфера соперничества тому способствует.

– Во время маршрута логично называть всех сообразно положению, – заметила Зен. Мгновение помолчав, она встала и подхватила свой поднос. – Удачи сегодня, Кассандра. – И, кивнув Мейзу, ушла.

Все когда-нибудь случается впервые. Она правильно произнесла мое имя! Довольная, я заставила себя забыть, что, оказывается, участвую в собственном реалити-шоу, и сосредоточилась на поедании завтрака. Меня так и подмывало спросить у Мейза, знает ли он, что половина сетари помладше с ума по нему сходит. Или почему они так издеваются над Зен. Но это было бы нечестно по отношению к Зен – говорить о ней с Мейзом, когда она сама по нему изнывает.

После еды Мейз проинструктировал меня по дополнительному снаряжению, которое мы возьмем на задание: немного еды и воды, совсем крошечная аптечка и дыхательная маска на случай, если вдруг окажемся в затопленной зоне. Присоединившаяся к нам Зи напомнила мне посетить уборную, а потом мы спустились вниз и встретились с остальными возле шлюза. Судя по взгляду Зи, они с Мейзом успели обсудить вопрос второго уровня мониторинга, но к тому времени я уже смирилась и снова разволновалась, как буду шататься по Эне, убивая монстров.

– Атмосфера хороший во всех пространствах? – спросила я, создавая карман для своей маски.

– Обычно да, – ответила Кетзарен. – Порою воздух не очень приятный, но мы лишь однажды встретили действительно ядовитый. Есть теория, что только атмосфера определенного типа создает по-настоящему живой мир. Или что мы на самом деле там не дышим.

– Почему это простой маршрут?

– Потому что он короткий, там не встречается никто особо умный и ничего и никогда не меняется, – отозвался Лон, выполняя какие-то медленные растяжки. – Сам путь ведет к Унаре, как, впрочем, и четверть всех маршрутов, поэтому обычно там мало что вообще происходит.

Мейз прервал разговоры командирским тоном:

– Кроме околопространства Тары мы обойдем еще четыре. Первое из них всегда пустое. Второе – заражено насекомыми, мелкими, но передвигающимися роем. Мы не дадим им к нам приблизиться, но если тебя вдруг укусят, в аптечке есть противоядие. После второго вернемся в околопространство Тары и поищем ионотов, которые проникли туда из соседних пространств. Первое пространство на обратном пути временами бывает заселено, размножающиеся там ионоты крупные и довольно-таки медленные. В последнем пространстве находятся три крылатых ионота. При необходимости Спел тебя перенесет. Готова?

Я кивнула, хотя завтрак так и просился обратно. Эта тошнота все время подступала к горлу, пока мы проходили по описанному Мейзом маршруту. Мы пересекли околопространство Тары и попали на пожухлое умирающее поле, после чего вышли на луг, по которому ползали крупные жуки. Ионоты сбились в группы и бросились на нас. Зря. Лон прикоснулся к моему локтю и тут же их выжег. Его огненная стена не оставила им ни малейшего шанса.