Бродяга (ЛП)

– Я не могу… – начал кто-то, чрезвычайно разозленный. Осекся, а потом продолжил резким, но менее враждебным тоном: – Ты наблюдала другие значимые явления?

Интерфейс подсказал, что это некий Лакрин. К сожалению, к более подробной информации о людях у меня доступа нет.

Я остерегалась сказать просто «нет».

– Не явно, – ответила наконец. – Ддора. На Земле есть северное сияние, похоже на ддору, но гораздо больше. И не шумит. Не связано с ионот. Это просто… хм, солнечная радиация? Как понять, что важно? Важно, что всюду, куда иду, есть кошки? Ничего очевидно значимого.

– И вопрос двух миров достоин более подробного изучения, – вставила женщина по имени Нотра. – Девушка ведь еще в медблоке? Позже я навещу ее, и мы поговорим более детально.

– Отлично, – сказал Селки, и меня отключили от канала.

Вполне по-военному.

Я начала закрывать дневник, но Рууэл выхватил его у меня из рук. И это тоже в духе военных.

– Видение символа поможет прочесть? – спросила я без особого восторга.

– Бесполезно.

Перевернув несколько страниц, он прижал кончики пальцев к одной из них и закрыл глаза. Что бы Рууэл ни делал (предположительно, использовал какое-то «видение»), похоже, это давалось ему нелегко: то ли от прилагаемых усилий, то ли от боли складки вокруг рта углубились. Но обошлось без особых драматических эффектов, и вскоре Рууэл открыл глаза и вернул мне дневник.

– С тех пор как на Таре нашли способ путешествовать через пространства, мы не сталкивались с теми, чьи технологии были бы равнозначны нашим, – размеренно произнес он. – Это позволяет допустить, что мы мало чему можем научиться у тех, кто не достиг того же уровня. Мы просто сглупили, не расспросив тебя подробно о пережитом на Муине. А вот с твоей стороны было нелепо предположить, будто мы знаем все о планете, на которой нам разрешается проводить всего несколько часов, да и то в исключительных случаях.

С таким не поспоришь.

– Согласна.

Рууэл кивнул и ушел, а я осталась, злясь на него за проявленную беспристрастность. Держу пари, его считают строгим, но справедливым капитаном отряда.

Не то чтобы меня когда-либо привлекали в парнях строгость и справедливость. А уж отсутствие у Рууэла чувства юмора должно было окончательно отвратить. Хотя, пожалуй, назвав мою лабораторную крысу на одежде «вполне уместной», он вроде как пошутил. Сухо, но все же.

И у него очень красивые руки.

Когда Рууэл ушел, я сбегала к зеркалу в крошечной ванной и убедилась, что ужаснее еще никогда не выглядела. А чуть позже меня навестил Мейз. Он рассказал, что Тень по-прежнему держат в силовом поле, но еще не просканировали, и что моя информация о Муине очень ценная, хотя вряд ли они в ближайшее время решат, как ею распорядиться.

В общем, странный денек.

Меня тошнит от медблока.

Вторник, 4 марта

Расспросы о Муине

Большую часть сегодняшнего дня я провела с истен Сел Нотрой. Она тут что-то вроде ведущего ученого. Думаю, ее можно было бы назвать физиком, если бы физики верили в сверхъестественные способности, всякие пространства и в то, что лунный свет может превращаться в туман. Главное, что она и правда умная – эдакий тарианский Эйнштейн. Помесь всеми любимой бабушки и самой строгой директрисы во вселенной. Еще у нее есть миньоны, которые беспрестанно суетятся вокруг, пока истен не пошлет их прочь. И она велела медперсоналу принести мне одежду получше и привела меня в некую «переговорную гостиную», где мы обе могли устроиться с комфортом.

Старость на Таре сложно оценить. Здесь с радостью используют нанотехнологии в косметических целях, и встретить кого-нибудь со шрамом или родимым пятном – большая редкость, разве что с какими-нибудь милыми морщинками. Хотя, кажется, с сединой они еще справляться не научились. Местные избавились почти от всех видов рака, но по-прежнему стареют и дряхлеют. Впрочем, «пенсионный возраст» тут где-то между восьмьюдесятью и девяноста годами, а продолжительность жизни – лет сто двадцать. Их самый-самый долгожитель дотянул (только что проверила) до ста сорока семи (ну ладно, до четырехсот сорока двух). Истен Нотра старая. Старая-престарая, хотя все еще работает и до сих пор сообразительнее, чем я когда-нибудь буду, даже в мечтах.

Еще истен Нотра интересуется абсолютно всем. Она много расспрашивала о лунных дождях и, разумеется, хотела узнать, что произошло с эфиром, когда он достиг амфитеатра (думаю, он просачивался снизу), точно ли он как спирт или просто похож (вроде того), отличается ли эфир в пространстве Колонн от такого же на Муине (нет), не думаю ли я, что заболела из-за первого взаимодействия с эфиром (нет), и неужели я правда считаю, будто второй дождь помог мне выздороветь (да). Светились ли другие здания (нет). Казались ли мне украшения крыш необычными или другими во время лунного дождя (хм). Раздавался ли какой-нибудь странный шум во время дождя (в основном я запомнила отсутствие всякого шума – все животные затихли).