Бродяга. Побег

К сожалению, она оказалась не единственной, но, слава Богу, на этот раз все обошлось. Осторожно обойдя вышку справа, мы стали углубляться дальше в тайгу и так потихоньку шли в потемках, осторожно ступая и аккуратно раздвигая, но не ломая, ветви деревьев и кустарников. Шли мы гуськом: впереди я, держа в левой руке копье, которым Артур пригвоздил волка, а в правой сжимая тесак — на всякий случай он был у меня на вздержке. Следом, стараясь идти по силе возможности след в след, шел Артур, тоже сжимая в одной руке нож, другой рукой облокачиваясь на костыль, заточенный на всякий случай так же остро, как и копье. Мы стремились отойти как можно дальше от этой вышки, превозмогая усталость и темноту, как вдруг копье, которым я прощупывал почву перед собой, неожиданно быстро ушло в землю. Я чуть не вскрикнул от неожиданности, ибо сам не понял, почему стал медленно погружаться, — это оказалась топь. Мы могли бы догадаться раньше, что за последней вышкой менты обязательно должны приготовить какой-то сюрприз — на всякий случай, на то они и менты, но, к сожалению, мы были не в том настроении, чтобы здраво анализировать события. Мы здорово подустали, и это еще слишком мягко сказано. Я сказал, что чуть не вскрикнул, но и этого моего порыва хватило, несмотря на темень, чтобы Артур увидел и оценил все мгновенно.

Ноги мои были уже по колено в трясине, туловищем я упал на сухое место и воткнул нож в землю, по-прежнему сжимая в левой руке копье. Артур присел на колени, обхватил, будто оплел своими руками, мои руки, уперся здоровой ногой в землю и потихоньку вытащил меня из болотной топи.

Кто не испытал подобного рода потрясений, которые судьба преподносила нам чуть ли не каждый из семи дней нашего побега, тот, конечно, никогда не сможет в полной мере понять, что же мы чувствовали после каждого поединка с обстоятельствами, которые судьба преподносила нам со щедростью Великого Могола. Мы сидели на берегу, возле болотной жижи, еле переводя дыхание, раненные и почти разбитые обстоятельствами, грязные и голодные, но гордые и счастливые в своем единении.

Теперь волей-неволей нам пришлось остановиться и ждать рассвета, ибо в темноте блуждать по краю болота может только сумасшедший. Я стал счищать ножом грязь, которая облепила меня почти по пояс, поскольку в дальнейшем она затруднила бы мое движение.

Артур прилег отдохнуть. Я уже давно обратил внимание, какие нечеловеческие усилия требовались от него, чтобы идти молча. Нога его сильно распухла, но он терпел, а здесь еще — на тебе — болота. Глядя на тихо дремлющего друга, я прекрасно понимал, что, остановись мы на более продолжительный ночлег, его уже будет не поднять, он просто физически не сможет идти. Сейчас же силы ему давал страх погони, который, как известно, бывает присущ даже людям исключительно мужественным. Тело и мозг, подгоняемые страхом, работают с удвоенной энергией.

Так что, решил я, пока мы не найдем подходящего места, об отдыхе нечего даже мечтать. Задумавшись, я почти не заметил, как начало светать. Туманная дымка клубилась над болотом, даже птиц в этом месте не было слышно; тихо как в могиле. Не успел я дотронуться до Артура, как он тут же открыл глаза, будто и не спал вовсе. Я тут же принял беспечный вид, слегка улыбнувшись. Моя улыбка могла сказать ему многое, я рассчитывал на это, ибо он знал ее слишком хорошо, а точнее, хорошо знал, в каких случаях я так улыбаюсь.

Наспех позавтракав кусочком шоколада и кое-какими ягодами, которые мы собрали по дороге, запив все это несколькими глоточками спирта — наш обычный рацион, — мы вновь тронулись в путь. Задача предстояла на этот раз очень сложная. Необходимо идти вдоль берега болота, пока оно не кончится, тем самым преимущество, которое у нас было до этого, то есть расстояние, на которое мы углубились, сводилось к нулю. Каждый из нас это понимал, но не высказывался на этот счет. Сейчас нам нужно было выбрать направление, и мы пошли влево, то есть в противоположную сторону от Котласа. Нам вновь предстоял путь неблизкий во всех отношениях и, если бы надежда не придавала мне силы, я уж, наверно, давно свалился бы наземь и отказался от своей затеи.