Бродяга (СИ)

— О, вы ошибаетесь! Кьяра росла очень наблюдательным ребёнком, подвижным и смышленым. Несмотря на её хрупкость — упрямства в ней хватит на целый взвод! Знаете Ровер, я слишком многое видела в своей жизни, чтобы безошибочно определить, что моя дочь не безразлична вам. По-моему, вы злитесь, за то, что она заставила вас себя полюбить! — без обиняков обратилась к нему Розалин, в то время как он продолжал рассматривать рисунки и фото, перемещаясь по комнате, не упустив случая опустить фото Тома, стоящее на прикроватной тумбочке. Скворанин сделал вид, что не слышал сказанных слов.

- К Кьяре у меня особое отношение, её я оберегала сильнее, чем других моих детей это правда, — продолжала Розалин невзирая на недовольные жесты дочери. — У всех у нас была очень сильная привязанность к ней, потому что с рождения Кьяра была слабенькой и болезненной, но зато очень искренней, открытой и нежной, словно она жила в ином мире. И я никак не могла понять, почему же невзирая на общие правила, она так отличалась от своих сверстников. Тайком она таскала из дома еду и подкармливала ею бродячих животных и птиц, сбегая в зону отчуждения, — рассказывая о дочери, Розалин продолжала замечать исполненные грустью взгляды, которые скворанин бросал в сторону Кьяры, как подолгу задерживался на её фото своими странными глазами и как сама Кьяра поглядывала на него украдкой, словно чего-то ожидая от него. И у Розалин сложилось такое ощущение, что эти двое всего лишь видение, проносящееся через её дом, вспышка, которая вот-вот исчезнет. — Она грезила легендами, жалела всех и вся. В ней никогда не было злобы, поэтому я и не могла представить её военным офицером. Моя девочка солдат — это же абсурд! От постоянного приём лекарств её волосы вдруг завились в пружины — необычные и непослушные. Её обожал брат и любит сестра. Кьяра хотела, чтобы отец гордился ею, он ведь считал её слишком мягкой, а она так боялась его разочаровать вот она и вступила в ряды рекрутов. В характере моей дочери много граней, не укладывающихся рядом друг с другом, как у необработанного кристалла. То, что ей будет в жизни не просто, то, что Кьяре будет трудно смириться с режимом Империи я знала, как только малышкой она начала связно выражать свои мысли.

— Вы так мило расписали свою девочку, что я не могу отделаться от ощущения, что вы вверяете мне её судьбу, уговариваете, склоняете к чему-то такому, благословляете нас. Или я ошибаюсь? — обернулся Ровер, внимательно взглянув на Розалин. — Я знаю, какая она, не зачем давить мне на чувства, тем более что у скворан довольно шаткий эмоциональный порог. Я сейчас разрыдаюсь у вас на плече, дайте только представлю кучерявую малышку, бросающую голубям крошки! — зрачки скворанина начали пульсировать. Расставание затягивалось, и это приносило ему болезненные ощущения, что как правило, выражалось резкостью в брошенных словах.

— Да, я веду к тому, что мне горько от того, что имя моей дочери втоптали в грязь и вычеркнули из списка граждан Империи, словно она законченная преступница. И как бы я ни тосковала по ней, я хотела бы попросить вас Ровер, забрать Кьяру с Ареса и отправить в безопасное место!

— Мам, нет, — затрясла головой Кьяра, не ожидав услышать подобное. — Ты не можешь его об этом просить! И не зачем меня защищать, я сама виновата! Ровер должен уйти, пока служба безопасности не выследила его неидентифицированное присутствие!

— Нет, Кьяра послушай меня! Дело в том, что я не уверенна, что даже если учесть все заслуги нашей семьи перед Империей, тебе смягчат наказание. Здесь тебя ждет смерть, девочка моя. Нужно бежать, — голос Розалин дрогнул. — Поэтому пока ваше присутствие действительно ещё не обнаружено — спасайтесь! Это единственный выход. Уходи с ним и не возвращайся!

— Мама! — в порыве разбушевавшихся чувств, Кьяра смела со стола аккуратно разложенные снимки, разбросав их по полу. — Я не…

— Да, он дерзкий! — перебила её Розалин, повысив голос.

— Неуравновешенный, иной, но я почему-то уверенна, что именно этот бродяга защитит тебя!

— С чего это вы взяли? Со мной она может погибнуть гораздо быстрее, чем здесь, — возразил Ровер, но его заинтриговало такое отчаянное поведение матери.

— С одной стороны это вроде бы и абсурд, но моё материнское сердце чувствует, — Розалин многозначительно взглянула на не сводившего с неё глаз, скворанина. — Ты нужен ей, Ровер.

— Мама!!! — голос Кьяры сорвался. — Но я не нужна ему! Я помеха для него и слишком сложная игрушка! Всё очень запутанно, ты не поймешь. И я приму свою участь такой, какова она есть! Казнь, значит казнь, и это уже не касается Ровера!!!

— Нет, ты спасешь себя! — тон Розалин стал твердым и непререкаемым, как и взгляд, горящий решительным упорством.

— Так значит, … ты бы хотела стать нужной мне? — не обращая внимания на её мать, Ровер вдруг подошел к девушке и обнял её. А Кьяра почувствовала, как в её барабанных перепонках колотиться сердце.