Бродяжка

Старушка вздохнула. Златка у неё была единственной внучкой, кроме неё да Иришки, никого и нет. Но дочка от рук отбилась рано, а она-то, Галина, работала в две смены на заводе игрушек, а по выходным шила на дому, чтобы Ирка ни в чем не нуждалась, все деньги тратила на неё, да вот упустила всё же. Связалась по малолетству Ирина с дурной компанией, пить, курить стала.

Что только не делала мать, а не могла отвадить от неё взрослых ухажеров. И в милицию бегала, выпроваживали её со словами «мы не органы опеки, туда обращайтесь. Шестнадцать лет девке, погуляет и остепенится».

Остепенилась, когда любовь её первая, Сашка Самохин, из армии вернулся, да замуж позвал. Успокоилась, правда, Галина рановато. Убили зятя в пьяной драке, пырнули ножом, умер на месте. А Ирка на сносях была, как узнала о смерти мужа, словно спятила. Златку после родов не обихаживала, на Галю сбросила заботы о малышке, а сама снова начала бухать да с мужиками якшаться.

Галина, как могла, внучку защищала, пыталась опекунство оформить, да не дали. У Ирки хахаль как раз завелся, Мишка, участковым был, прикрывал её. Органы опеки и перестали наведываться в неблагополучный дом, решив, что у сотрудника полиции семья образцовая…

На третий день после переезда Злата решила-таки съездить домой за документами, а заодно проверить, что делает мать. Видеть Ирину ей не хотелось, в памяти каленым железом жги последние жестокие слова, и всё же пересилила себя. И только по дороге, сидя в переполненной маршрутке, Злата вспомнила, что сегодня день похорон Михаила.

Радовало одно, что время было к девяти часам вечера, а значит, всё уже позади. Если дома полно собутыльников Ирины, тем лучше, она просто постарается незаметно прошмыгнуть в комнату, и уйдет так же, чтобы не нарваться на гостей, или, что хуже, на пьяную мать.

Во дворе толпился народ, подвыпившие люди громко разговаривали, сбившись кучками у подъезда. Иры среди них не было, и Златка быстро взбежала по лестнице на четвертый этаж. Достала ключ, прислушалась. Всё тихо, странно, может, мать уже в отключке?

Замок заклинило. Девушка насторожилась, снова вставила ключ, но дверь не поддавалась. Поменяла замок, догадалась Златка, и пнула по облезшей деревянной панели.

— Мама, открой! Слышишь?! Впусти меня! — забарабанила кулачками, громко зовя Ирину.

Из соседней квартиры выглянул заспанный дед Толя, и, зевнув, укоризненно проворчал:

— Нету её. Не ночевала она тута, а вчерась Иваныч приезжал, замки ковырял.

— Понятно. — вздохнула она, с досадой взглянув на старика. — не знаете, где мать? Когда вернётся?

— Про то мне не ведомо, — охотно сообщил Анатолий, утерев рукавом грязной рубахи нос. — Мишку от его мамани хоронили, Ирка как удрапала вчера вместе с Иванычем, так и не приходила.

Выйдя на улицу, девушка медленно направилась вдоль обшарпанных высоток. Набрала номер матери, но у той оказался отключен телефон. В загул ушла, не иначе, а это, как минимум, на неделю! Не отдать ей документы Ирина не имеет права, придётся приехать сюда еще раз, когда та объявится, или караулить её возле магазина.

Погруженная в размышления, она присела на лавчонку, и подняла голову, услышав отчаянные вопли с матом. У торговых точек в нескольких шагах визжали две местные жрицы любви, и яростно отбивались от троих мужиков, пытавшихся затолкать их в огромный внедорожник. С девчонками не церемонились, грубо запихнули в машину, и Златка вскочила, чтобы избежать столкновения с этими верзилами.

В этом районе промышляли, кроме Стёпки и его пацанов, сутенеры и уличные воры, поэтому следовало уносить ноги. Но было поздно.

К ней метнулся один из негодяев, схватил за руку, и потащил за собой.

— Ух, какая милашка! Заработать хочешь, а? Мы не жадные, поделимся, если отпашешь нормально. Блондиночки в почёте при любом раскладе, и свеженькая, не то, что эти драные кошки! Ринат, у нас пополнение в рядах! — весело оповестил того, кто садился за руль, и Златку силой затолкали в джип.

Дверца захлопнулась, черный «чероки» сорвался с места. Девицы, хныча, требовали отпустить их, а Злата, разъяренным коршуном налетев сзади на мерзавца, вцепилась в его горло.

— Остановите, гады! Кому сказала! Я не шалава, ясно вам?!

Отодрав от себя её пальцы, мужик повернулся и безжалостно двинул кулаком по лицу. Она успела уклониться, и тут третий, сидевший между двумя шлюхами, рявкнул:

— Будешь выёбываться, зубы пересчитаю! Села, сучка!

Она послала ему уничтожающий взгляд, и отвернулась к окну. Мимо проносились знакомые улочки, но, сколько Златка не дергала за ручку, открыть не смогла. Её переполнял ужас. Куда везут? Ублажать каких-нибудь уродов?

Она внимательнее, смахнув слезы злости, всмотрелась в окно. Нет, не в сауну, в городе их четыре, но маршрут точно другой. Она выцарапает зенки любому, кто осмелится к ней прикоснуться. Только легче от этой решимости не стало. Что они, девчонки, могут против здоровенных бугаев? Изобьют и всё равно бросят на потеху таким же мразям.