Бродяжка

Нет, назвать её красивой в общепринятом смысле этого слова было, конечно, нельзя — отпечаток трудной жизни и алкоголь всё же был налицо. Но Виктору всё равно было приятнее решать важный вопрос с Ириной вот такой, чем пытаться донести что-то до полупьяного существа, какой он застал её в тот раз.

— А где Злата? — удивленно вскинул он брови, когда Ира села в его машину.

Был ранний вечер, июньское солнце нещадно припекало сквозь окна, и Виктор расстегнул светлый легкий блейзер. Все эти дни он только и думал о том, как произойдёт встреча с дочкой, купил для неё кучу подарков, и сейчас испытал разочарование, узрев одну Ирину.

— Не терпится предъявить на Златку права, папаша — потеряшка? — криво усмехнулась Ира, барабаня пальцами по коленям. — успеешь еще, никуда она не денется.

— Ты обещала, что расскажешь ей правду. — нахмурился он, пристально всматриваясь в её профиль.

— Расскажу. — легко согласилась она. — после того, как ты деньжат отсыплешь. Сам понимаешь, жизнь у нас со Златкой не сахар, девчонка молодая, одеться — обуться хочется. Хочешь увидеть дочь, вот и докажи, что ты можешь стать хорошим отцом!

Такой расклад Виктор предполагал, да он и без её прозрачных намеков в прошлую беседу дал бы ей денег, но, услышав это в столь приказном тоне, с неприязнью сказал:

— Тебя интересуют только деньги?

— Да. — вдруг вкрадчиво произнесла Ирина, повернувшись к мужчине, и глаза её влажно заблестели, — да, я такая, а ты что, думал, всё будет тип-топ, и я преподнесу тебе Златку на блюдечке с голубой каемочкой?! Нет. Дорогой мой, хошь видеться с дочерью, будь добр, плати! Я тянула её все восемнадцать лет, а где был ты?! Шлялся по заграницам, и в ус не дул! Накось, выкуси!

Карамзин отшатнулся от мгновенно взлетевшей в лицо лихо скрученной фиги, и подавил дикое желание хлестнуть нахалку по рукам.

— Я ничего не знал о том, что ты забеременела от меня. — сухо напомнил он. — ты врала всем, выдав Злату за дочь Саши. И я бы до сих пор оставался в неведении, не расскажи мне правду Люда!

— А вы и спелись, смотрю! — язвительно прервала Ирина, отвернувшись, и демонстративно скрестила на груди руки. — в общем, ты меня слышал. Златку увидишь, когда отвалишь деньжат. И даже не вздумай явиться ко мне домой, вышвырну с порога!

— Сколько? — стиснув зубы, и испытывая стойкое отвращение к бывшей подружке, спросил Виктор, с презрением взглянув на женщину.

Она оживленно встрепенулась, поняв, что план сработал. Кокетливо поправила крупно завитые светлые кудри.

— А сколько не жалко, — с готовностью откликнулась, и одутловатое лицо с минимум косметики расплылось в улыбке. — как никак, дочь твоя!

Достав из барсетки все бумажные купюры, Виктор, не считая, протянул Ирине. В её глазах при виде долларов заплясали огоньки вожделения, но, прежде чем позволить ей забрать баксы, Карамзин жестко напомнил:

— Я хочу увидеть дочь. Если ты намерена и дальше водить меня за нос и доить, забудь об этом! Злату я без труда разыщу сам, у меня возможности имеются, но пока я действую по-хорошему, Ира.

Она пожала плечами, беспечно улыбнулась, изображая дурочку. Деловито пересчитала банкноты, и удовлетворенно кивнула, пряча их в сумочку.

— Я поговорю с ней.

— Не тяни с этим. — бросил вслед ей Виктор, и она, не ответив, юркнула прочь из машины…

* * *

Слепцов поддернул халат на плечах, и вслед за Макарычем прошел по узкому коридору. Здание, прилегающее к главному городскому управлению ОВД, давно требовало хоть какого-то ремонта, и от того, что всё находилось в запустении уже много лет, морг выглядел более зловещим.

Патологоанатом шутливо поклонился, пропуская майора внутрь «морозильника», шагнул следом и выдвинул один из боксов в длинной оцинкованной коробке с номерами. Юрий не был впечатлительным, и за десятки лет в полиции успел привыкнуть к виду трупов — всяких повидал. И всё же сейчас что-то неприятное кольнуло в груди.

Долго стоял, всматриваясь в белое, с синюшными разводами, лицо девушки. Линду он знал с детства, хотя с Егором в последнее время почти не общались, но всё равно перед ним лежала мертвая дочь друга молодости, и Слепцову было не по себе.

Макарыч, поддев пальцем круглые очки, откинул простынь, демонстрируя руки покойницы. Майор внимательно изучил борозды, выглядевшие жутковатыми на бледной коже.

— Левшой она была. — сообщил охотно Андрей Макарыч, прикрыв тело, — я уже вашим всё доложил, отчеты прислал в главк. Ты чего приперся-то, Юра, дело, что ль, тебе передали?

— Дело? — нахмурился Юрий, выходя из морга, где невозможно было дышать из-за стойкой вони формалина. — значит, Линде помогли… На тот свет?

Пытливый взгляд Макарыча остановился на нем.

— Слушай, Юра, я многое на своем веку видел, но, чтобы левша сам почикал себе вены на обеих руках так аккуратно, да еще и односторонне, это, знаешь ли, за гранью фантастики! Ты же убедился, борозды ровные, почти идеальные, и к тому же, девочка была под сильной дозой транквилизаторов. Ну, не могла она совершить такое злодеяние в глубоком обмороке, не могла!