Бродяжка

— Немного… — призналась она. — давай я ужин приготовлю?

— Щас посмотрим, чё у нас в холодильнике имеется. — усмехнулся он, и она, бросив дорожную сумку, поспешила за ним на кухню.

Вспоминать о том, как проводила её мать, Злате было неприятно. Впрочем, ничего нового, Ирина устроила целое представление перед теми, кто пришел помянуть бабушку, кричала, что Златка воровка и бессовестная тварь, швыряла в неё одеждой, и под занавес демонстративно плюнула вслед. Больше всего девушка жалела, что Тим стал свидетелем этой безобразной сцены, но вмешаться она ему не разрешила, опасаясь, как бы он в порыве ярости не прибил мать.

— В магазин сгоняю, полчасика подожди. — с досадой произнес Тим, когда обнаружилось, что на полке лишь кусок сыра и брокколи в упаковке. — дверь за мной запри, никому не открывай. Короче, отдохни, в ванную сходи.

— Нет, я с тобой! — спохватилась Злата, бросившись к нему.

Малой улыбнулся, привлек её к себе и погладил по волосам. Ему безумно нравилось касаться золотистых прядок, они напоминали мягкий шелк. Зарывшись пальцами в густое богатство девушки, он нежно припал губами к её шее.

— Ты чего? Я ж недолго, мне еще в одно местечко надо зарулить.

— Не уходи… Пожалуйста. — прошептала она, прижавшись к нему. — мне страшно, Тим! В тебя стреляли, а вдруг этот мужик… Вдруг он следит за мной, чтобы добраться до тебя?!

Она тут же пожалела, что проговорилась. Малой поднял голову, в его глазах Злата прочла немой вопрос.

— Какой, бля, мужик?

— Он подкараулил меня возле ресторана. Вчера вечером. И сегодня был на кладбище. — нехотя выдала она, легонько очертив ладошками его плечи.

— Ты его раньше видела?

— Нет. — подумав, уверенно сказала она, и заглянула в его глаза. — Тим, я здесь одна не останусь!

Отодвинув её, Черников выудил из кармана куртки телефон, сбросил кожанку, и набрал чей-то номер. Из первого разговора Злата поняла, что звонил он Генке, и напряженно прислушивалась. Малой попросил друга заехать с утра и упомянул о сказанном ею, а потом подмигнул ей, и заказал на дом суши, бутылку вина и, отойдя, сделал последний звонок. Когда он вернулся, девушка деловито вытряхивала пепельницу в мусорный мешок, и забавно морщила носик.

— Любишь суши? — поинтересовался Тимофей, усевшись на подоконнике.

— Ого! Ни разу их не ела, и даже не знаю, что это такое! Название только слышала. — улыбнулась она, чувствуя облегчение, что он никуда сегодня не поедет, а ведь Златке очень хотелось побыть с ним вдвоем и забыться, — мы будем, есть еду из ресторана?!

— Ага. Ты ж меня за нормальной жратвой не отпускаешь. — хмыкнул он, откровенно рассматривая её.

Злата еще усерднее принялась мыть под струей воды кружки, составленные в раковину, но буквально спиной ощущала, как от его взгляда тело послушно просыпается, потихоньку начиная пылать в сладостном огне желания.

— Я за тебя боюсь, Тим.

Он уставился в окно. Двор был укутан тенями, с каждой минутой они удлинялись, заполняя собою всё пространство. Малой зевнул.

— Да ладно. Чё за меня бояться-то? — беспечно отозвался, взглянув на девушку.

Она перестала вытирать кружку, и замерла, взявшись руками за край раковины. Он подавил дикий порыв подойти к ней и обнять, почувствовать её тепло, а потом долго вдыхать сладкий аромат кожи. Малой вдруг начал замечать за собой странную вещь. Он стал зависим от своей привязанности к блондиночке, и, чем больше с ней общался, тем сильнее она была ему нужна.

— Тим, я… — она несмело шагнула к нему, собираясь с духом перед признанием, и он обхватил её коленями, подтянул ближе.

— Ну, говори… — шепнул, шутливо потерся носом об её вздернутый веснушчатый носик.

— Я тебя люблю.

Ей показалось, что она произнесла это совсем невнятно, и Малой не расслышал. Втайне надеялась, что так оно и было, и, не зная, куда девать глаза, низко опустила голову, нервно блуждая дрожащими пальчиками по его бедрам. Повисло молчание, и эти несколько мучительных секунд длились целой вечностью.

— Ладно, не говори ничего хорошо? — разочарованно вздохнула Златка, и обняла его крепко за шею. — просто хочу знать, что с тобой всё в порядке, что ты жив, что ты…

— Эй… — вмешался Малой, взяв её личико в ладони.

— Что ты думаешь обо мне… Иногда. — закончила она упрямо, и всхлипнула, уткнувшись в его грудь. — у меня никого нет, Тим… Только ты. Мне сейчас так одиноко и страшно. Я боюсь, что завтра проснусь, а тебя не будет. Что ты больше не придешь, и никогда меня не обнимешь. Что тебя не будет, как…

Она шмыгнула носом.

— Как бабушки…

Черников молча прижал её к себе. Признание ошеломило, хотя он уже догадывался, что златоволоска скажет нечто подобное. Он не заморачивал голову, что ответит ей, потому что всё это было пройдено и не раз. Женщины открывали ему душу, Линда тоже уверяла, что любит, да и другие сыпали такими словами. Он не верил ни одной из них.

Но Злата заставила его поверить. В ней не было хитрости или притворства, это-то, блять, и влекло его к девчонке — её простодушие и наивность. Он понимал, что в эту минуту она очень ждала от него тех же слов, на которые осмелилась сама, но Тим не произнес их.