Брокен-Харбор

— Слава богу. По крайней мере, вы не арестовали невиновного. Одним иском меньше. — О’Келли задумчиво хмыкнул. — Продолжай. Курран нашел это, смекнул, что это значит. А потом? Какого черта он просто не сдал вещдок?

— Он колебался. По его мнению, Дженнифер Спейн достаточно настрадалась и арестовывать ее нет смысла. Он полагает, что лучше всего отпустить Конора Бреннана и закрыть дело, списав преступление на Патрика Спейна.

О’Келли фыркнул:

— Прекрасно, просто прекрасно. Вот ведь засранец. Значит, он уходит, спокойный как удав, с этой штукой в кармане.

— Он решил придержать улику у себя, пока не решит, что с ней делать. Вчера вечером одна моя знакомая была в доме детектива Куррана. Она заметила конверт, посчитала, что ему там не место, и забрала с собой. Наутро она попыталась отдать его мне, но ее перехватил Квигли.

— Эта девушка… — О’Келли щелкал кнопкой шариковой ручки, завороженно глядя на нее. — Квигли пытался внушить мне, что вы втроем устраиваете какой-то безумный секс по-шведски, что его это беспокоит, поскольку наш отдел должен служить оплотом морали… и тому подобное святошество. А на самом деле?

О’Келли всегда относился ко мне по-доброму.

— Она моя сестра, — ответил я.

Это его проняло.

— Боже святый. Значит, у Куррана теперь не хватает пары зубов?

— Он не знал.

— Это не оправдание. Вот же мелкий потаскун.

— Сэр, мне бы очень не хотелось впутывать в дело мою сестру. Она нездорова.

— Точно, Квигли так и сказал. (Только, скорее всего, другими словами.) Ее вмешивать незачем. Возможно, с ней захотят побеседовать коллеги из Внутренних расследований, но я поясню им, что ей больше нечего добавить. Смотри, чтобы она не проболталась какому-нибудь репортеришке, и все будет прекрасно.

— Спасибо, сэр.

О’Келли кивнул.

— Вот это, — он постучал по конверту ручкой. — Ты можешь дать слово, что сегодня увидел его в первый раз?

— Сэр, клянусь, я не знал о его существовании, пока Квигли не помахал им у меня перед носом.

— Когда Курран это прихватил?

— В четверг утром.

— В четверг утром, — повторил О’Келли, и его тон не предвещал ничего хорошего. — Значит, он держал это у себя почти два дня. Вы двое не расстаетесь ни на минуту, говорите только об этом деле — точнее, я на это надеюсь, — и все это время ответ лежит у Куррана в кармане засаленных треников. Скажи мне, детектив, каким образом ты умудрился это прохлопать?

— Я был полностью сосредоточен на деле. Я замечал, что…

— Господи Иисусе! — взорвался О’Келли. — А это, по-твоему, что — хер без масла? Это и есть дело. И дело не про какого-то никчемного торчка, на которого всем плевать. Тут детей убили! Тебе не приходило в голову, что в данном случае надо действовать как настоящий детектив и повнимательней следить за тем, что творится вокруг?

— Сэр, я знал, что у Куррана что-то на уме, это от меня не укрылось, но мне казалось, причина в том, что мы разошлись во мнениях. Я думал, что наш человек — Бреннан и что, прорабатывая другие версии, мы напрасно потеряем время. Курран, по его словам, считал, что более перспективный подозреваемый — Патрик Спейн и нужно уделить больше внимания ему. Мне проблема виделась только в этом.

О’Келли набрал воздуху, чтобы продолжить выволочку, но уже заметно остыл.

— Либо Курран заслуживает «Оскар», — сказал он более благодушно, — либо ты заслужил хорошего пинка. — Он потер глаза большим и указательным пальцами. — Где сейчас этот кретин?

— Я отправил его домой. Не хотел, чтобы он прикасался к чему-то еще.

— И правильно, черт побери. Свяжись с ним, скажи, чтобы утром сразу явился ко мне. Если он выживет после нашей беседы, я найду для него хороший стол, где он сможет перебирать бумажки, пока с ним не закончат Расследования.

— Слушаюсь, сэр.

Напишу Ричи сообщение, разговаривать с ним я больше не хотел.

— Если бы твоя сестра не стащила вещдок, сдал бы его Курран? Или спустил бы в унитаз, не сказав ни слова? Ты знаешь его лучше, чем я. Как по-твоему?

«Сэр, он сдал бы его сегодня же. Ставлю месячную зарплату…» Все напарники, которым я завидовал, поручились бы в этом не задумываясь, однако Ричи уже не был моим напарником — если вообще когда-то им являлся.

— Не знаю. Понятия не имею.

— Неважно, — хмыкнул О’Келли. — Все равно Куррану конец. Я бы вышвырнул его назад в муниципальную конуру, из которой он пожаловал, да не хочу привлекать внимание Расследований, начальства и прессы. Поэтому он снова наденет форму, я подыщу для него милую дыру, полную наркоманов и пушек, и пусть дожидается там пенсии. И если он себе не враг, то будет держать рот на замке и смирится.

О’Келли выдержал паузу на случай, если я захочу поспорить. Его взгляд сказал мне, что возражать бесполезно. Впрочем, я и не собирался.

— Думаю, это справедливый итог, — сказал я.

— Придержи коней. Тобой Расследования и начальство тоже будут недовольны. Курран на испытательном сроке, отвечаешь за него ты. Если дело накрылось, то по твоей вине.