Брокер

Во времена Средневековья по причинам, которые современные итальянцы не могут объяснить, их предков охватила архитектурная одержимость строить высокие узкие башни для жилья. Поскольку племенные войны и междоусобная борьба носили характер эпидемий, эти башни прежде всего служили целям обороны. Они представляли собой прекрасные наблюдательные вышки и выдерживали нападение врагов, хотя жить в них было крайне затруднительно. Чтобы сохранить продукты, кухни приходилось устраивать на верхнем этаже, сотни на три ступенек выше уровня улицы, поэтому очень трудно было найти надежную домашнюю прислугу. Когда вспыхивали войны, воюющие семьи запускали друг в друга стрелы и копья с боевых башен. Не было никакого смысла сражаться на улицах подобно простолюдинам.

Одновременно башни служили символом общественного статуса. Ни один уважающий себя аристократ не мог допустить, чтобы у соседа или соперника башня была выше, поэтому в двенадцатом и тринадцатом столетиях борьба за превосходство перешла в иную стадию, и знатные люди стремились перещеголять друг друга по степени проникновения в воздушное пространство над Болоньей. Город получил прозвище La Turrita, то есть Башенный. Один английский путешественник окрестил его Грядкой Спаржи.

К XIV веку в Болонье стало набирать силу упорядоченное управление, и проницательные люди начали отдавать себе отчет в том, что воюющую знать скоро приберут к рукам. Поэтому город, когда ему это удавалось, начал сносить башни, в чем сильно преуспел. Об остальных башнях позаботились время и сила тяжести: плохие фундаменты за несколько столетий разрушились.

В конце 1800-х годов увенчалась успехом шумная кампания по сносу всех башен. Уцелели только две — Асинелли и Гарисенда. Они стоят рядом на площади Порто-Равеньяна. Ни одну из них прямой не назовешь, Гарисенда склоняется к северу под углом, который может соперничать с более знаменитой и куда более красивой Пизанской башней. Обе уцелевшие башни на протяжении десятилетий удостоились многих цветистых эпитетов. Один французский поэт уподобил их двум пьяным матросам, бредущим домой, держась друг за друга, чтобы сохранить равновесие. В путеводителе Эрманно они именовались «Лорел и Гарди» средневековой архитектуры.

Башня Асинелли была возведена в начале XII века высотой 97,2 метра, что вдвое выше соседки. Гарисенда начала клониться, когда была почти достроена в XIII веке, и ее обрубили наполовину, дабы предотвратить падение. Клан Гарисенда потерял к ней всякий интерес и с позором покинул город.

Марко знал эту историю из книги, которой снабдил его Эрманно. Франческе не было известно, насколько он осведомлен, и она, как положено хорошему экскурсоводу, в течение пятнадцати минут, невзирая на холод, рассказывала о знаменитых башнях. Она строила простую фразу, произносила ее как можно отчетливее, помогала Марко сквозь нее продраться и затем переходила к следующей.

— На верх башни Асинелли ведут четыреста девяносто восемь ступеней, — сказала она.

— Andiamo, — тотчас ответил Марко. — Пошли.

Через узкую дверь они попали в подвал и оттуда поднялись приблизительно на пять метров вверх, где в углу ютилась билетная касса. Он купил два билета по три евро каждый, и они начали подъем. Башня была полая внутри, а лестница прижималась к наружным стенам.

Франческа сказала, что не поднималась на башню уже лет десять. Это маленькое приключение приятно ее взволновало. Она пошла вперед и ступила на крепкие дубовые ступеньки, Марко держался на некотором расстоянии сзади. Сквозь маленькие окна в стене проникали свет и холодный воздух.

— Не торопитесь, — бросила она по-английски, медленно отдаляясь от Марко. В этот снежный февральский день никто, кроме них, не рвался на вершину города.

Он замедлил шаги, и Франческа вскоре скрылась из виду. На середине подъема он остановился у широкого окна, давая ветру остудить лицо. Переведя дыхание, снова зашагал вверх, теперь уже гораздо медленнее. Через несколько минут он снова остановился. Сердце стучало, легкие работали во всю мощь. Он засомневался, выдержит ли подъем. Преодолев 498 ступеней, он наконец появился в проеме похожего на ящик чердака и оказался на вершине башни. Франческа курила сигарету, разглядывая прекрасный город внизу, и, глядя на нее, Марко не мог сказать, что восхождение далось ей нелегко.

С верхней площадки открывалась потрясающая панорама. Красные черепичные крыши покрывал нешуточный слой снега. Бледно-зеленый купол Сан-Бартоломео оказался прямо под ними, но не стал от этого менее внушительным.

— В ясную погоду на востоке видно Адриатическое море, а на севере — Альпы, — по-прежнему по-английски сказала она. — Зрелище потрясающее, даже когда идет снег.

— Очень красиво, — кивнул он задыхаясь. Ветер гудел, прорываясь сквозь металлическую решетку. Здесь было гораздо холоднее, чем на улицах Болоньи.

— Эта башня — пятое по высоте здание в Италии, — с гордостью сообщила она. Марко был уверен, что попроси он, и она без запинки назовет остальные четыре.

— Почему она уцелела? — спросил он.