Броквен. Город призраков

Есть такая пословица: яблоко от яблони недалеко падает. Кёртис Револ стал даже хуже, чем его отец, и безумней, чем его мать. Это страшный разбойник и гангстер, душегубец! Ах, сколько в его революциях за свержение меня и свободу Броквена полегло на лабораторном столе наивных призраков… Они поверили его признаниям в любви Родине и пошли за ним так же, как и вы в эту ночь. А сейчас своей слабостью и смиренностью Кёртис наглядно показал вам, что он предатель Броквена и его народа.

Мертвепризраки уже раскрыли широкие пасти, из неё роился дымящийся яд. Они подходили к Керту все ближе и ближе, пока тот, придерживаясь одной рукой за грудь, другой аккуратно тянул за ремешок дробовик.

А Эрнесс все нагнетал, уже переходя на крик, смешанный с рваным смехом:

— Об этом человеке все забыли сразу же после суда над его отцом! Никто не завёл дело о пропаже, никто так и не нашёл его труп! Только его бродячая вонючая псина, — единственная, кто любила его, — что-то да вынюхала, только сдохла быстро… Ваш любимый Кёртис Револ так и лежит там, на дне Акилессы! Прошло уже двадцать пять лет, и от этого горе-героя остался лишь скелет, — Отец ядовито улыбнулся вновь, важно задирая голову. Он подытожил ликующе: — Это не тот освободитель, который вам нужен. Он и ни в коей мере не спаситель, и, Бог мой, не Особенный патриотизма. Кёртис Револ — нахальный самонадеянный мальчишка, что обманывал и себя, и свою Родину. Поэтому его нужно немедленно уничтожить.

Народ активно зашептался, зашелестел ветками, пытаясь выбраться. Кто-то плакал во всю, кто-то уже отпустил голову и даже не смотрел на толпы мертвепризраков, медленно поднимающих когтистые лапы. Мне же оставалось только молиться, ведь сколько бы усилий не прикладывала я и Эйдан, магия Эрнесса была сильнее. Нам даже не удалось высвободить горожан из плена растений…

А Отец повернулся вполоборота, барственно оглядывая чудовищ и Кёртиса, что тяжело выпрямился.

— Ну что, Револ, — окликнул Вайталши издевательски, — скажешь последние слова, или уже готов быть разодранным?..

Сначала Кёртис молчал. Он даже не двигался, только хрипло дышал, пока мертвепризрак справа лизал его окровавленную ладонь. Но потом все, наконец, услышали его ворчание:

— Только попробуй откусить мне руку.

Револ слегка оттолкнул назойливого монстра, и этот жест поразил абсолютно всех: и живых, и мертвых, и Отца. Чудовища немного отступились, вопросительно наклоняя головы. А со стороны броквеновцев послышались тихие, но удивлённые охи.

Потом Керт, оперевшись одной ладонью об асфальт, начал медленно вставать. Другой он придерживал кончиками пальцев за ремешок дробовик. Отхаркивая остатки крови и чуть пошатываясь, Кёртис окончательно встал по центру, расслабленно придерживая ремень ружья. Он вдруг усмехнулся, глядя на Отца исподлобья.

— Красиво стелишь, — неспешно заговорил Кёртис, показывая большой палец вверх. — Даже сказать нечего, просто во. Действительно, я сын главы «S.P.R», и это мое постыдное клеймо на всю жизнь до и после смерти. И мое тело так и лежит на дне Акилессы. Это чистая правда. А вот про душегубца и лживую любовь к Родине, или как ты там сказал, — полное враньё.

Голос Револа стал неожиданно тверже, он постепенно приобретал родные нотки смелости и уверенности. Иссечённые брови нахмурились, а в полузакрытых глазах промелькнули синие искорки. От этого взгляда мгновенно бросило в дрожь.

— Да, революции мои были буйные, — молвил серьезно Керт, — и призраков, поддерживающих меня, лупили кнутами Агенты и забирали в Отцовский плен. Но я просто так не забывал этих мертвых, как ранее использованное пушечное мясо против Отца. Я спасал их, спасал ценой своего существования. Ведь до массового отравления такой прекрасный, искренний и добрый народ стоил дороже какого-то там Кёртиса Револа. Мне хотелось, чтобы они продолжали нести в массы идею о свободном Броквене, о скором райском месте, где нет цепей и Отца, и о спокойствии… Ведь спокойствие — это определённо то, что нужно всем броквеновцам, живым и мертвым…

Потом Кёртис положил руку на сердце. Другой же стал поднимать светящийся ярким синим цветом дробовик. Его свет лучами подкрадывался к ничего не понимающим мертвепризракам и пронзал грудные клетки. Тогда чудовища раскрывали широко рты, а их глаза загорались странным огнём. Пронзенные светом дробовика, они снова начали подходить к Кёртису, но уже не с целью напасть. Монстры встали в ряд рядом с ним и с гордостью выпрямились, повторяя движения Револа.

— И последнее, — продолжал Керт, преданно смотря на посветлевших броквеновцев. — Я люблю Броквен, слышите? Всей душой люблю. Люблю наши холма, леса, реки; каждую улицу с этими красивыми старыми домами и мраморными статуями. И вас люблю, всех! Потому что вы броквеновцы, черт подери, уроженцы этого необычного города! Я горжусь вами, неважно, монстры вы или люди! А ты…

Кёртис посмотрел прямо в глаза Отцу и резко выставил дробовик, прицеливаясь. Он коротко бросил:

— Не на того напал, нахальный самонадеянный мужик, — и выстрелил в Эрнесса.