Броквен. Город призраков

— По-моему, нам наверх, — сказала настороженно Телагея, удерживая Юнка, что хотел проследовать за моей магией. — Там находится какой-то чудной архив, вот между стеллажами и вход в Кабак.

Эйдан почесал затылок, ступая на хлипкую ступеньку.

— Наша магия ведёт туда, — подтвердил он, — значит, все верно.

Я коротко кивнула и вновь взялась за ладонь Эйдана. Телагея поплыла за нами, звеня цепями вместе с Юнком. Живот болезненно скрутило, только волны наверху стали ещё ярче, ещё проворней. Они переворачивали каждую книжку, каждую колотую старую рюмку, просачивались в щели между полов. Магия явно учуяла что-то.

Упаси Боже.

Поднявшись, мы узрели архив: здесь было на удивление более менее чисто, ничего лишнего. Только множество стеллажей с книгами и большой круглый стол с семью стульями. Он проглядывал между полок, стеллажи странно окружили этот стол, что переливался оттенками изумрудного и синего. Нашей задачей было рыскать между стеллажей до тех пор, пока не найдётся вход в Кабак, пока чертова избушка на козлиных ножках не повернётся к Кабаку задом, а к нам передом. Выбора, к сожалению, у нас не было. Телагея не знала других способов войти в Кабак, поэтому мы и делали то, чем занимались все прихожие призраки — ходили вокруг да около. Периодически зевая, мы с Эйданом терлись о полки, раскрывали старые книги, читая какую-то несусветицу. Страницы рукописей иссохли, а чернила смазались, поэтому нам почти не удавалось разобрать двадцать страниц. Тела вместе с Юнком ощупывала полки и деревяшки, провоцируя силу второго аномального места впустить нас. Марати говорила, что надо топтать местность сильнее, так Кабак сможет почувствовать присутствие чужих. Мы это и делали. Пинали стеллажи, осторожно топтали деревянный пол, раскрывали окна. Повторяющиеся хаотичные действия вгоняли в тоску, клонили в сон. Ноги подкашивались, а мозг уже на автомате топтал чертов скрипучий пол. Пока Эйдан время от времени легонько ударял жезлом потолок, читая размытую книжонку, я смотрела между полок на стол. Долго, даже не моргая, рассматривая свои ярчайшие волны, что кружили вокруг стола. Можно сказать, я спала с открытыми глазами. Так ску…

— Подумай и разжуй эту идею ещё сто раз в голове, Эрнесс.

Меня будто ударило током. Я встрепенулась, чуть не стукнувшись о косяк. Помотала головой и посмотрела по сторонам, проверяя, не сказал ли это Эйдан или Телагея. Нет. Они все так же занимались нудной рутиной, даже не дыша.

— Коллеги, вы меня немного не понимаете.

Я протерла глаза. Клянусь, между книг, за столом я увидела людей. Настоящих людей, не призраков. Они о чем-то оживлённо беседовали. Любопытство мигом взяло верх, я сглотнула, затаила дыхание. Чтобы лучше слышать и видеть персон, я пододвинула все книги в одну сторону и максимально просунула голову меж полок, навострила слух.

За столом сидели семеро человек: пятеро сидели по бокам, длинные экстравагантные плащи свисали на пол, шуршали брюки из дорогой ткани, звенели золотые бляшки ремней на ногах и торсах. На груди у всех искрилась эмблема… Броквена: два голубя над каметой, падающей в вечнозеленые деревья. Из пятерых сидело две женщины, — кудрявая, рыжеволосая пышногрудая дамочка со сверкающими в полумраке глазами, и худощавая дева с чёрными волосами в белой фетровой шляпке. И три мужчины, — с двумя пистолетами под ремнём парень, русоволосый мужчина в очках и пухлый старик. В центре стола расположились особенно отличающиеся люди. Довольно высокая девушка лет двадцати восьми была одета в такую же по фасону форму, но состоящую из красного переливающегося бархата. Чёрный корсет слегка оголял изящное декольте, а на шее блистала темно-бирюзовым… Призрачная брошь! Богом клянусь, семейная реликвия была закреплена чёрной лентой на шее, от неё исходили бирюзовые волны, оплетая каждого члена совета! Пепельные короткие волосы развевались от некой зеленой дымки, а пронзительные голубые очи прожигали мужчину лет тридцати. Он сидел напротив этой дамы с моей брошью, сложив руки замком и воодушевлённо улыбаясь. Волнистые каштановые волосы были заплетены в хвостик, изумрудные глаза отдавали легкой возбужденностью, а аристократическая кожа блестела на лунном свету. Он шуршал коричневым плащом и серебристыми ремнями на чуть оголенном торсе. На груди поблескивало что-то зеленое, я пока что не могла разглядеть.

— Сабо, крошка, — голос мужчины был таким бархатным и глубоким, что внутри становилось горячо, его тон казался сладким мёдом. — Ты же знаешь с самых юных лет, что я никогда не ошибался, что мои идеи в итоге помогали обществу.

— Да, — произнесла хрипло, строго и скептично… Сабо. — Но твои идеи не были связаны с гранью между жизнью и смертью. В них не было и доли паранормального, каждая идея не включала в себе наши особенности.

Мужчина всколыхнулся, сверкнул глазами.

— Почва на этой земле особенная, Сабо. Я чувствую, что мои силы могут изменить мир вмиг, сделать его лучше! Я могу создать формулу и влить туда… весь свой дар, лишь бы люди не знали горя и были вместе с теми, кого уже не вернуть!