Брон

Девушка покорно вздохнула, хотя Блейд ожидал от нее новой вспышки гнева.

– Все-таки ты глупец. Тебе же никогда не найти меня снова! Нет… я пойду с тобой. Раз тебе хочется стать глупцом, то я, наверно, тоже должна поглупеть. Только вспомни мои слова, когда они соберутся отрезать тебе голову.

Блейд усмехнулся и легонько похлопал ее пониже спины. Однако ее высочество была так встревожена, что не обратила внимания на этот фривольный жест.

– Иди за мной, – сказал Блейд, – и ничего не бойся. Постарайся не наступать на сухие ветки. Ставь ноги точно в мои следы… – он потянул девушка за руку. – Это не займет много времени. Я только взгляну на друсов, и ничего больше. А потом мы найдем эту дорогу и отправимся в деревушку твоего кузена… – Они выбрались из ямы и зашагали по лесу. Блейд поскреб живот. – Зря я не прихватил с собой того мертвого пса… – пробормотал он. – Сейчас я мог бы съесть его вместе с шерстью…

Талин всхлипнула.

– Это нас съедят, Блейд. Вот увидишь.

Всю свою жизнь Блейд охотился сначала на животных, потом на людей. И сейчас он легко и бесшумно ступал по заросшей мхом земле, отмечая, что лес вовсе не так густ и непроходим, как казалось с берега ручья. Луна давала достаточно света. Они огибали огромные деревья, обвитые лианами, старательно избегая мест, заваленных сушняком. Мох под ногами и опавшие листья заглушали шаги, ветви и свисавшие сверху стебли ползучих растений били их по лицу, словно чудовищные лапы, мокрые и холодные.

Вскоре Блейд обнаружил, что лес, выглядевший издалека непроходимой чащобой, в действительности состоял из дубовых и тисовых рощиц, разделенных полянками. С искусством опытного следопыта он пробирался по этому лабиринту, время от времени останавливаясь, чтобы испуганная и мрачная Талин могла его догнать. Она старалась идти точно по его следам, но это не всегда ей удавалось. Ветви и колючий кустарник цепляли девушку за платье, и раздраженному Блейду несколько раз приходилось возвращаться и освобождать ее. Вскоре нежное бедро Талин украсила длинная царапина. Блейд оторвал клочок ткани от ее подола и, вытирая кровь, почувствовал, как она дрожит. Его обнаженная бронзовая кожа также была исцарапана – особенно лодыжки и предплечья.

На секунду они замерли под кустом. Теперь пение слышалось уже совсем близко – монотонная заунывная литания, не слишком мелодичная, но отдававшая какой-то мрачной и злой силой. Сквозь мерные хлопки ладоней Блейд начал различать отдельные голоса. Костер – должно быть, огромный – сверкал за черными стволами дубов и манил к себе, словно зловещий маяк.

Разведчика остановил окрик, прозвучавший тихо и без всякой интонации. Голос, сухой и бесцветный, казался более ужасным, чем рев и вопли разъяренного великана.

– Кто здесь? Кто посмел осквернить священный обряд и вторгнуться в рощу нашего божества? Отвечайте!

Аскетический бесполый голос доносился из-за дерева. Талин, всхлипнув от ужаса, вцепилась в Блейда. Он оттолкнул ее, шепнув: «Стой тут!» – и, крадучись, шагнул в сторону, огибая древесный ствол и держа клинок наготове.

Голос, по-прежнему сухой и спокойный, произнес опять.

– Стой! Не приближайся ко мне! И знай – тот, кто откажется подчиниться друсам, будет проклят на вечные времена. Он познает ужас бесконечной тьмы и навеки лишится покоя. Стой! Я приказываю!

Несмотря на эти угрозы, Блейд устремился вперед; проклятий он не боялся. Внезапно из-за огромного ствола появилась фигура в белом, преграждая путь разведчику. Теперь страж почти визжал и в голосе его слышалась паника:

– Сейчас ты умрешь! Ты, глупец, не внявший слову мудрости! Умрешь! Умрешь!

Белая накидка всколыхнулась, и в лунном свете блеснуло лезвие золоченого кинжала, затем сильный и точно нацеленный удар обрушился на Блейда. Из-под капюшона сверкали фанатичные глаза, зубы хищно ощерились.

– Умри, глупец! Умри… умри… умри!

Слова звучали в такт пению на большой поляне.

Блейд парировал удар и резким движением послал свой клинок вперед – прямо в горло друса. Кровь, казавшаяся черной в лесном полумраке, брызнула из перерезанной артерии, заливая белый балахон. Друс упал на колени, с безмерным удивлением созерцая свои окровавленные ладони, он пытался что-то сказать, слова булькали в его горле, из раны били струйки крови и текла багровая пена. Опасаясь, что страж попытается закричать, Блейд снова занес меч. Короткий, сильный удар, нацеленный ниже уха, почти обезглавил друса. Он рухнул в лужу собственной крови, мертвые глаза бессмысленно уставились в бледное ночное небо.

Блейд нагнулся и откинул капюшон, взгляду его предстал обритый череп, кое-где поросший седой щетиной.

Старик, решил он. Что ж, прискорбно, но, с другой стороны этот фанатик не шутил – золоченый кинжал все еще валялся у ног мертвеца Теперь Блейд заметил, что только рукоять оружия была покрыта золотом, тогда как лезвие его казалось бронзовым