Бронекатера Сталинграда. Волга в огне

Осторожно, на малом ходу, сумели пройти метров триста пятьдесят. Затем взлетело несколько осветительных ракет, и на берегу ударили орудийные выстрелы. Пульсировали пулеметные вспышки, и разноцветные трассы тянулись к катерам. Началось!

Все три бронекатера, усилив ход до полного, шли, рассыпавшись в цепь, чтобы не мешать друг другу маневрировать. Огня пока не открывали, чтобы не обнаруживать себя вспышками. Три серые тени скользили, описывая виражи, мешая немецким артиллеристам взять нужный прицел.

Фонтаны воды поднимались то ближе, то дальше. «Верный» подбросило, накренило близким взрывом, по броне загремели осколки. Ступникову казалось, что главная цель для врага именно их катер, а пулеметные трассы тянутся прямо ему в лицо. Под такой огонь с близкого расстояния попали впервые. На переправах немцы вели огонь за полтора-два километра и дальше. Там защищал высокий обрыв, а здесь берег был более пологим. Первые попадания в цель начались через считаные минуты.

«Каспиец» получил снаряд в носовую часть. На палубе «Шахтера» между носовой орудийной башней и рубкой полыхнула вспышка. Осколки ударили в рубку, разбили сигнальный прожектор и порвали провода. Зайцев отдал по рации короткий приказ командирам:

– Открыть огонь!

Ступников уже выбрал цель и поймал в прицел вспышку на склоне. Дал одну, вторую очередь. Но орудие (скорее всего, полевая «семидесятипятка») продолжало стрелять. Еще очередь, уже подлиннее, но вспышки следовали равномерно, а в перерыве между ними Костя терял цель.

Прямо в лоб «Верному» ударила автоматическая пушка. «Собака» – так называли эту скорострельную 37-миллиметровку. Ее частые выстрелы действительно напоминали быстрый и злой собачий лай. Вспышки пульсировали сплошным клубком, два небольших снаряда калибра 37 миллиметров отрикошетили от борта, третий взорвался у основания рубки, но не пробил ее.

– Костя, бей по «собаке»! – кричал, свешиваясь в широкую пулеметную амбразуру, Валентин Нетреба.

– Понял.

Ступников открыл огонь частыми очередями по десять-пятнадцать выстрелов. Он заранее вместе с Федей Агеевым соединил по две ленты на каждый пулемет. Знали, что в момент приближения к берегу времени на перезарядку не будет. Самый опасный участок для кораблей.

«Собака» сумела всадить в бронекатер еще два снаряда, но очереди крупнокалиберных ДШК достигли цели. Возможно, бронебойные пули, просадив щит, уничтожили расчет или повредили механизм пушки, и она замолчала.

Катера подходили к берегу. Вели огонь все орудия и пулеметы. С острова высадку поддерживали полевые пушки и минометы. Но сильный встречный огонь нанес серьезные повреждения «Каспийцу». «Шахтер» и «Верный» уткнулись в песок и высаживали десант, а малыш «Каспиец», с его торчавшей на корме зенитной пушкой, двигался рывками, оседая на нос.

Носовая орудийная башня и пулеметы подбитого катера вели огонь, зенитная пушка молчала. Ничем не защищенные артиллеристы (орудие было без щита) лежали убитые или раненые. Костя увидел все это, выглянув на секунду из башни. Бойцы штурмового батальона с криком и матом уже бежали в атаку. Из немецких траншей на склоне стреляло несколько пулеметов, виднелись вспышки винтовочных выстрелов.

Ступников выпустил остаток ленты несколькими очередями по гребню траншеи. От попаданий тяжелых пуль там курилась глинистая завеса, замолк один из пулеметов, реже вели огонь винтовки и автоматы. Торопливо перезарядили ленту. Костя ощупал стволы, они раскалились, пахло жженым оружейным маслом. Но, несмотря на предупреждения мастера-оружейника, требовалось продолжать огонь. Десантники и бойцы плацдарма несли потери, атака могла сорваться.

Носовая башня, которой командовал Вася Дергач, выпускала снаряд за снарядом. Бывший танкист свое дело знал. Разбил прямым попаданием «семидесятипятку», взметнулся клубок огня, земли, обломков. Сразу же довернул башню и врезал несколько снарядов в соседний орудийный капонир.

Все это происходило при свете непрерывно взлетающих немецких ракет. Добавляя освещения, медленно опускались на парашютах «долгоиграющие» ракеты, которые выстреливали из миномета. Корабли с берега были видны отчетливо. В свою очередь, специально выделенные Зайцевым моряки стреляли из ракетниц в сторону немецких позиций, давая возможность артиллеристам, пулеметчикам и десанту видеть цели.

Часть немецких орудий замолчала. Их накрыло попаданиями снарядов, выпущенных с острова и башенными «трехдюймовками» катеров. Зато вовсю работали вражеские минометы.

«Верный» расплатился за меткую стрельбу сразу двумя попаданиями мин. Одна взорвалась впритирку с корпусом, встряхнув катер, другая ударила возле носовой башни. Костя вел огонь по пулеметным вспышкам, бьющим из бревенчатого дзота. От бревен возле амбразуры отлетали крупные щепки, вспыхивали и гасли огоньки зажигательных пуль. МГ-42, самый скорострельный из немецких пулеметов, замолк, но вскоре снова открыл стрельбу, прижимая атакующих к земле.

– Да мать твою! – заорал Костя. – Все равно добью сволочь.