Бронеходчики. Сверкая блеском стали…

Идя по длинному коридору с дверями в учебные аудитории по одну сторону и высокими стрельчатыми окнами по другую, он то и дело раскланивался со знакомыми. Всего лишь год назад именно в этих стенах его встретили весьма враждебно. А вокруг кипели страсти вокруг аншлюса Австрии и присоединения Судет к Германии. Помнится, прибыв для стажировки в Немецкий университет, он был вынужден сразу перевестись в Чешский.

Сегодня от былого разделения не осталось и следа. Вековой традиции сосуществования фактически двух университетов, где преподавали на немецком и чешском, пришел конец. Ныне университет именовался просто Карловым, без обозначения национальной принадлежности. Обучение же проводилось на двух языках – чешском и латыни. Разумеется, студенты изучали иностранные языки, но это уже совсем другое дело. И тому были объективные причины.

К концу сентября прошлого, сорокового, года после контрударов в направлении Варетин и Хваловице противоборствующие стороны замерли на довоенных позициях. Вся их активность сводилась к редким авианалетам, воздушным схваткам, разрозненным артобстрелам и вялым перестрелкам. Словом, в дело вступала уже знакомая и отработанная в Великую войну позиционная тактика.

Немцы объясняли прекращение активных действий уважением к международному праву и решениям Лиги Наций. Совет же безопасности последней настаивал на том, что данный конфликт должен быть урегулирован за столом переговоров. Именно конфликт. Потому что слово «война» вообще не упоминалось. Во всех официальных документах фигурирует название «Судетский инцидент». Десятки тысяч убитых и инвалидов. Но оказывается, даже войны не было.

Вообще-то, несмотря на широко тиражируемую версию, в то, что Гитлер отступил под давлением указанных факторов, поверить было трудно. Но иной попросту не было. Франция, несмотря на проведенную мобилизацию и идущие в Чехословакии тяжелые бои, войну Германии так и не объявила. Англия также провела мобилизацию и отправила к галлам свои экспедиционные силы. Но до большего дело так и не дошло. Не последовало даже ни единого ультимативного заявления, похоже, из опасения спровоцировать агрессию Гитлера.

Как бы то ни было, после месяца переговоров, дебатов на заседаниях в Лиге Наций и вялых позиционных боев было достигнуто мирное соглашение. Оно сводилось к тому, что Чехословакия сохраняла свою территориальную целостность и не уступала Германии ни пяди земли. В то же время правительство не будет препятствовать эмиграции немцев, желающих перебраться на историческую родину.

Признаться, последний пункт сильно бил по промышленной базе страны. Потому что заводы лишались большого числа квалифицированных кадров, которых вот так, в одночасье, не заменишь. Из четырех миллионов судетских немцев больше двух предпочли покинуть страну. И это при том, что общее население составляло четырнадцать.

Мало того что промышленность лишалась рабочих рук, так еще и эта эмиграция ложилась тяжким бременем на плечи Чехословакии. Правительство обязывалось обеспечить строительство нового жилья на территории Германии и выплатить некую компенсацию.

Поговаривали, что на принятии этих условий настоял русский император. Как приписывали ему и то, что России на руку ослабление союзника в промышленном отношении. Даже если Чехословакии удастся сохранить прежние объемы производства, качество выпускаемых товаров неизменно должно упасть. А значит, и у русских будет одним конкурентом меньше.

Еще говорили о том, что, мол, по факту Чехословакия в этом противостоянии оказалась на высоте. И коль скоро Гитлеру не удалось ее сокрушить, значит, и требовать он ничего не может. Тут уж скорее наоборот – она должна настаивать на компенсации.

Противники этой позиции не без оснований подмечали, что в полномасштабной войне на истощение Чехословакии против Германии не выстоять, даже при поддержке русских. Хотя бы ввиду отсутствия у них общих границ. Ну не могли же поляки бесконечно демонстрировать свою некомпетентность и неспособность воспрепятствовать поставкам из России.

Вместе с оттоком населения Судет отбыла часть профессуры и студентов. Руководство, подавляющее большинство которого было представлено чехами, приняло решение, что, коль скоро случился столь существенный отток, придерживаться старой традиции двуязычия нет смысла. Несогласные пополнили ряды хлопнувших дверью. В университете окончательно укоренился чешский.

Пройдя по длинному коридору, Кондратьев наконец скрылся за дверью своего рабочего кабинета. Ну как своего. В том числе. Потому что в этом помещении их обреталось шестеро. Ну да, у каждого свой стол, и то хорошо. Клим кивнул соседу-чеху и, едва присев на свое место, увидел сложенный вдвое листок, лежащий поверх других бумаг. Развернул.

«Ваша супруга изменяет вам. Если хотите убедиться, гостиница «Путник» на улице Италской в два часа дня. Номер тридцать три».

И все. Даже подписи «доброжелатель» нет. С-сволочи! Игнат смял листок и с силой зашвырнул его в корзину. Какие все же люди сволочи! Вот кому так хочется нагадить в душу? Кто от этого получает удовольствие?