Броненосец «Слава». Непобежденный герой Моонзунда

Русский флагман принял решение на бой у входа в Моонзунд, которое объясняет так: «Несмотря на большое неравенство сил, чтобы поддержать дух Моонзундского гарнизона, в расчёте на минное заграждение к S от Куйваста, [я] решил принять бой и насколько возможно задержать овладение неприятелем южной части Моонзунда. Если бы мне это удалось и появление его у Моонзунда было безрезультатно, положение его в Рижском заливе, если бы он вздумал остаться там на некоторое время, без базы для больших кораблей, при существовании в море подводных лодок и поставленных ночью минных банок было бы рискованным. Тем более, что делались весьма возможными атаки наших миноносцев. При уходе же германского флота из Рижского залива и замедлении в овладении южным Моонзундом даже на короткое время был ещё возможен подвоз на Моон и через него на Эзель свежих пехотных и кавалерийских частей и артиллерии и, следовательно, была ещё надежда на улучшение положения. Кроме того, я считал, что уход морских сил без боя повлёк бы за собой быстрое отступление наших неустойчивых сухопутных частей не только от Вердера, но и с пунктов к N и О от него и даже с острова Даго». [265]

Перед принявшим решение на прорыв германским флагманом также стояла нелёгкая задача. Успех прорыва решала многочисленная тяжёлая артиллерия его мощных дредноутов, которые надо было ещё довести до места, откуда они могли связать решительным боем более слабые и тихоходные русские линкоры и потопить их. Только такое решение проблемы — уничтожение «Славы» и «Гражданина», основной точки опоры русских в Моонзунде — вело к совершенному вытеснению на север оставшихся сил МСРЗ, полному занятию островов и окончательной реализации плана «Альбион». Возможность провода дредноутов в Моонзунд следовала из наличия в распоряжении вице-адмирала П. Бенке и его штаба координат русских минных заграждений у входа в пролив, которые предстояло протралить. Вся тяжесть этой работы под сосредоточенным огнём русских линкоров и береговых батарей падала на флотилии германских тральщиков. Не исключалась и опасность от подводных лодок, чему примером стала имевшая место накануне в 18.30 неудачная атака «Кёнига» двумя торпедами, а также подорванная вскоре после этого «Индианола» — окажись на её месте один из дредноутов, германский командующий был бы скорее всего вынужден свернуть свой план.

Вице-адмирал Бахирев не мог знать, откуда предпримет движение противник. Германские силы могли осуществить прорыв на север в обход или вестовой, или остовой оконечности южного заграждения, выставленного в 1917 г. Обход с востока, в связи с наличием в этом районе мелководных банок Ларина и Афанасьева, был особенно затруднён для имевших большую осадку дредноутов. Обход с запада осложнялся минными банками, выставленными ранее германским подводным заградителем. Через эти заграждения имелся протраленный русскими проход, немцам не известный. В итоге германские мины теперь причиняли больший вред им же самим.

Около 0.15 4 октября вице-адмирал П. Бенке принял решение двигаться западным проходом, ширину которого его штаб оценивал в 1,4 мили. По достижении свободного пространства между русскими заграждениями 1916 и 1917 гг., откуда 12″ артиллерия обоих «кёнигов» имела возможность простреливать всё пространство вплоть до о. Шильдау, он намеревался лечь на остовый курс и нанести удар по русским линкорам, а также всем судам, которые только окажутся в районе Куйваста.

Около 7 часов утра 4 октября германский флагман получил сообщение о наличии между обоими русскими минными заграждениями ещё и сетевого заграждения, протянувшегося с севера на юг. С точки зрения следования выработанному накануне плану вице-адмирал Бенке не считал его непреодолимым, но распорядился протралить также проход к югу от заграждения 1917 г. к банке Ларина в качестве запасного направления для последующего возможного прорыва оттуда к Моонзунду. Эта предусмотрительность германского командующего, стремящегося следовать «необходимости быть наготове ко всякого рода случайностям» через 6 часов круто изменила обстановку в его пользу.

В 8.10 мин. 4 октября, с восходом солнца, явившего «прекрасный, ясный, осенний день», германские корабли в окружении тральщиков двумя колоннами двинулись нордовым курсом, держась на меридиане маяка Патерностер. В правой колонне, охраняемые 8 большими миноносцами, шли дредноуты «Кёниг» и «Кронпринц», в левой — крейсера «Кольберг» и «Страсбург». Около 9 часов тральщики упёрлись в юго-западный угол заграждения 1917 г. и наткнулись на мины. Тральные корабли приступили к работе, а «Кёниг» с 9.15 до 9.23 безрезультатно выпустил 14 12дм снарядов с дистанции 86–97 кб по двум русским миноносцам, которые полным ходом на зигзаге ушли на норд. Это были дозорные миноносцы XI дивизиона «Дельный» и «Деятельный», возвращавшиеся от SO в Моонзунд вдоль остовых отмелей.