Броненосец

— Конечно, я все еще сужусь с этим треклятым «Фортом Надежным». Но к тебе это никакого отношения не имеет. Я им велел не катить бочек на Лоримера Блэка.

— Я-то им порекомендовал заплатить вам.

— Да хрен с ними, с деньгами. Одни только таски и дрязги. Я тогда места себе не находил, да еще этот дьявол сидел на плече, и все такое. Кто-то же должен платить за весь этот стресс.

Лоример решил, что лучше выложить ему все напрямик:

— Но не могу же я бросить свою работу и перейти к вам, если вы преследуете по суду ту компанию, которую я по долгу службы представлял.

— А почему бы нет?

— Ну, это было бы… неэтично, что ли.

— Лоример, с какой планеты ты свалился, а? Ладно, не спеши, обдумай все хорошенько. Все будет отлично. Я буду наведываться время от времени. Может, договоримся. — Он снова вставил наушник в ухо. — Ты не позовешь сюда Терри? Сам дорогу домой сможешь найти? Ну, как говорится, до скорых встреч.

Черта с два, думал Лоример, тащась по пустынным улицам в поисках такси и смутно мечтая, чтобы какая-нибудь «Сущая Ачимота» и из него тоже изгнала демонов, чтобы какой-нибудь мощный африканский джу-джу начал творить добрые чудеса и в его жизни.

394. Поднос Нерваля. Без сомнения, Нерваль любил Дженни Колон чрезмерной и навязчивой любовью. Дженни Колон была актрисой, и Нерваль каждый вечер ходил в театр, чтобы увидеть ее. Когда-то она вышла замуж (причем в Гретна-Грине[28] — подумать только!) — за некоего Лафона, тоже актера; потом их брак распался, и у нее была долгая связь с голландским банкиром по имени Хоппе, а затем еще множество мужчин, прежде чем в ее жизни появился де Нерваль. Современники описывали Дженни Колон как «type rond et lunaire»[29]. Lunaire? Мой словарь переводит это слово только как «лунный», а еще дает название цветка — moonwort, «гроздовник». Лунный тип… Вполне естественно, на ум приходят мысли о безумии. О чем-то таком, что способно довести человека до безумия.

У Нерваля начался роман с Дженни Колон, но длился он недолго. Завершилась их связь так (если верить биографии, которую я читаю): однажды Нерваль неожиданно ринулся на нее, чтобы поцеловать в губы — лунные губы. Испугавшись, Дженни инстинктивно оттолкнула его, и Жерар, пытаясь удержаться на ногах, стал неуклюже искать опоры, хватаясь за все подряд, и нечаянно разбил принадлежавший ей драгоценный поднос. После этого глупого происшествия с разбитым подносом их отношения уже никогда не были прежними. Спустя несколько недель Дженни бросила Нерваля и вышла замуж за флейтиста. Но — поднос? Это надо же — чтобы последней соломинкой, последней каплей стал какой-то поднос. Кто знает, каковы были настоящие, более глубинные причины их разрыва, — но я почему-то не в силах отделаться от мысли, что Нерваль мог бы приложить больше усилий для примирения. Мне кажется, Жерар де Нерваль просто ничего не пытался исправить: нельзя, чтобы между любовниками вставал какой-то поднос, каким бы ценным он ни был.

Книга преображения