Броненосцы Петра Великого -ч.3 Петербург (СИ)

Утром принимал парад. Адмирал пускал в глаза пыль и солнечные зайчики от надраенных медяшек. У меня сложилось такое впечатление, что даже подводную часть Ястреба, зашитую латунными листами, умудрились отполировать. Явно делали кренгование, когда только успели?!

А началось все с утра, когда на подворье прибежал вестовой и передал доклад адмирала, что эскадра успешно вернулась из учебного плаванья и готова приветствовать своего командующего. Причем, написано все было так витиевато, что минут пять пытался понять, чего от меня хотят и кого надо расстреливать. Ну, тугодум по утрам, с кем не бывает. Время парада на докладе было проставлено, и в запасе оставалось еще более двух часов. Лихорадочно переиграл планы на утро, отодвинув банный день для адмирала на вечер. Набросал несколько высокопарных слов на бумажке, кликнул со двора первого попавшегося мужика, пытающегося ломать шапку. Поинтересовался его знанием города и велел нести мою графоманию знакомому писцу — пусть оформит пригласительные, красивые и с вензелями. Времени ему — час, и сделать надо минимум сорок бумажек — благо на каждой от силы одно предложение. Отдал два рубля. Велел еще передать, что если будет что не так, приду лично и исправлю писцу корявые руки.

Морпехам велел переодеваться в парадное, а приказчикам дал указание решить промеж собой, кого в городе надо пригласить на мероприятие в первую очередь. Как утрясут список, указал им идти к писцу, забирать приглашения и разносить их по знати и купцам. Понимаю, что половина и так придет поглазеть, если уже не пришла — но с пригласительными будет солиднее.

Парад, собственно, прошел быстро. Корабли, красуясь, дважды прошли по подиуму, кутаясь в кружево парусов, мимо ликующей на берегу толпы. Несколько раз постреляли «глазками», благо не в толпу, а вдоль рейда. В который раз пообещал себе снабдить флот холостыми зарядами.

С раскатов гостиного двора пару раз ответили пушки, забывшие, от торжества момента, об экономии. Получилось красиво, хоть и коротко.

Потом встречали корабельные шлюпки, кричали «Виват» адмиралу, и поднесли ему чарку. Но это не по сценарию, это уже полностью самодеятельность местных.

Далее началась вполне ожидаемая попойка на дворе гостиного двора, уж простите за тавтологию. Оценил, что сегодня мой воспитательный порыв пропадет втуне, и отложил его на завтра. На утро. Будет самое то.

Утром выяснилось, что у нас с адмиралом разные понятия об утре. Этот гад оказался еще и жаворонком, успевшим поправить здоровье перед моим приходом. Пришлось просто распекать, без пыток похмельем. Но кричать старался погромче и на ухо.

Хотя в целом, по отчету адмирала, действиями эскадры остался доволен. Велел эскадре готовиться к конвою апостолов, встающих под погрузку. И тут прозвучал сложный вопрос.

— Адмирал, что прикажите делать с экипажем юнг?

Мдя. Вопрос конечно не об этом. Вопрос в том, стоит ли тащить царевича за рубеж. Непростой вопрос. И гонца к Петру послать не успеем. Точнее успеем, но ответ не получим до отхода конвоя. Чревато мне такие вопросы решать.

— Экипаж юнг направить в казармы Двинского полка для изучения механики. Тех курсантов, которых сочтете нужным оставить на берегу — отправить в Холмогорскую школу, но рекомендую взять в конвой всех курсантов, и во время стоянок конвоя перераспределять их между боевыми судами и торговцами. Еще вопросы есть?

Вопросы были. Аккурат до обеда и возились.

А после обеда эскадра ладей возвращалась в Вавчуг, отягощенная припасами для завода и экипажем юнг. Для меня вновь настали времена вопросов и ответов. И, кстати, действительно, почему тюлень не только плавает, но еще и на берег вылезает — а корабли — нет? Представил себе эту картину. Боевой корабль, перебирающий по земле лапами, и с его спины скорострельно лупят орудийные башни. А над всем этим возносятся паруса. Полный сюр. Такого монстра кто угодно испугается, первые танки такому выверту воображения и в подметки не годятся.

Добрались до дома без приключений, только с головной болью. Царевич в больших дозах и без подготовки переваривался тяжело. Благо, удавалось периодически спихивать Алексея на их экипажную няньку Яна. Грек как-то умудрялся справляться с этой толпой. Но Алексей радовал — он мне даже мозоли на ладонях гордо показал. Похвалил, а потом поругал, так как парусиновые рукавицы были выданы всем. Поругал не за то, что он руки ободрал, а за то, что весь его экипаж можно было медом с ног до головы мазать — а это уже серьезная недоработка командира. Разобрали с ним на примерах, как надо было действовать. Благо, время до Вавчуга еще было.

Пока шла разгрузка судов и обустройство новеньких, в том числе и юнг, а главное, пока меня не отловили мастера — забежал на пару минут в подвал штаба полка.

Штаб встречал распахнутыми, в морозный август, окнами. Спустившись в подвал, согласился, что без проветривания не обойтись, но велел топить интенсивнее.

Работодатель огорчил. Он делал круглые глаза и нес всякую ерунду. Крепкий мужик, уважаю. Но это не помешает мне прикопать его за полигоном. Присел рядом.