Броненосцы Петра Великого

Рассказал Петру подробно, о сделанном, и о планах, особо выпятил проблему со шпионажем и к чему она приведет, просил никому ничего из военного снаряжения не дарить, и даже не показывать. Рассказал, почему надо накопить новых вооружений на всю армию и только потом применить их все разом. Петр воспринимал идеи достаточно благосклонно, ему то же хотелось новых войсковых игрушек, но Азовский поход показал, что сил у Петра вполне достаточно пока, и он был уверен во взятии Азова следующим летом. Но шпионов он сильно не любил, видимо тяжелые детские воспоминания, как он в одной пижаме из Москвы в монастырь сбегал, сказывались. Обещал мне в помощь прислать ординарца с табуном помощников, которые сведущи в деле отваживания шпионов от вкусного. Только обрадовался, будут две секретные разноплановые службы, начнут друг друга в тонусе держать, только их надо будет в ежовых рукавицах держать, что бы ни передрались, за влияние. Рассказал о своих сомнениях Петру, тот подумал и написал мне еще одну бумагу, которую никогда и никому, показывать не стоило, кроме конечно тех самых, доверенных. В этот раз то же много бумаг писали. Большей частью для Уральского похода, пойду по Уралу как ледокол по тонкому льду, будет только крошево звенеть и разлетаться в стороны. А кто усомниться, возьму с собой сотню морпехов. Они мне уже как семья стали, черт с ним, с их основным предназначением. Мне с ними спокойнее. А новую сотню пусть старички натаскивают, вернусь — проверю.

Очень подробно остановились на торговле и кораблях. Опять уговаривал его проехаться по странам для организации торговых миссий, заверял, что это самое главное, потому что знания у нас свои есть, лучше западных, в чем он может убедиться по подаркам, а вот союзников у нас нет, и не будет, сколько денег на это не трать. А вот если с потенциальными союзниками большие совместные торговые проекты делать, то они за нас кому угодно горло перегрызут. Только сразу надо показать, мы от них не зависим, и если им что-то не нравиться, могут искать в любых других местах. Для этого надо свои торговые дома держать. Вроде убеждал помаленьку. Частным случаем стал наш будущий поход на торговцах. Показывал ему на пальцах, как мы привезем почти двести тысяч пудов товара, а сложить его некуда, и купцы сговорятся, и брать не будут, будут цены сбивать. Что тогда с такой горой товаров делать? Пол Архангельска по миру пойдет!

Впечатлил. Петр обещал познакомить меня со шведом, который давно льгот просит, льготы Петр ему и так дать собирался, но теперь эти льготы можно обставить условиями.

Осторожно намекнул Петру, что могу на торговце наткнуться на пиратов, и опасаюсь, утопив их, создам Петру политические проблемы. Возмущение государя переводилось примерно как — туда им и дорога, даже если не сами полезут, свои князья ему ближе чужих купцов. Надеюсь, так и будет. Если один корабль еще могут на разгул стихий списать, то предстоящим летом явно будут об ином разгуле кричать.

Выпили и за это. Разве не уточнял, что адмиральский час шел? Ну, так куда было деваться. Стоит только отметить, что часом это только называлось, а не ограничивалось.

Спустились в зал, прихватив по дороге слегка оклемавшуюся Таю, и отпустив морпехов к саням. Первым делом Петр потащил меня через гомонящую толпу, расступающуюся на нашем пути, к группке, очередных нарядных птах, одной из которых и оказался швед. Весь разговор государя со шведом свелся к тому, что Петр, потыкав в меня, указал шведу со мной договариваться, и по результатам наших договоренностей будет рассмотрено его прошение. После чего, посчитал свой тонкий подход оконченным, и занялся более важными делами. Раскланялись со шведом, представились, и договорились обсудить все вечером следующего дня у него дома. Как уже упоминал, о делах тут не говорили, заключали союзы, наживали врагов, все что угодно, кроме торговли. Это они так говорили. Торговались при этом по черному, со мной, по крайней мере.

Дальше начался кошмар, который назывался выражением бурного восторга любимцу царя и такому затейливому мастеру. Чем об меня только не потерлись, в показных поцелуях в щечку, сделал зарубку в памяти, китовый ус это очень больно, надо срочно изобретать лифчики.

Стоптал остатки языка, прокладывая дорожки к каждому ушам страждущим обстоятельных пояснений по новым товарам. Теперь ничуть не сомневался, что товары станут знаковыми, и цену можно ставить вообще любую, надо Федора порадовать.