Броневержец

Он прижался спиной к стене какого-то невысокого строения, видя, как из бээмпэшек выскакивает пехота и рассредоточивается на плоских крышах домов и сараев. Судя по частоте разрывов, огонь по колонне вели несколько минометных стволов. Стрельба велась с удаленного расстояния и большой точностью не отличалась. Мины шлепались хаотично, со значительными перелетами и недолетами. Но пристрелка, как понимал Леха, была лишь делом времени, если этим стрелкам, конечно, не помешают. Окраины кишлака хорошо просматривались, находясь на некотором возвышении. Дорога пролегала по самой низине и тоже была досягаема для обстрела с любой стороны.

Точно читая его мысли, из строя колонны выехали четыре бээмпешки с экипажами. На их броню спешно запрыгивали бегущие от забора с вышками афганские солдаты. Они свернули в улицу и поехали по кишлаку. Две другие бээмпэшки развернулись на перекрестке и сразу открыли огонь из пушек. Разрывы ложились метрах в двухстах, доносясь запоздалым эхом. Но минометный огонь все же не прекращался.

Рахимов продолжал стрелять, меняя сектора обстрела, забрасывая дорогу гильзами крупнокалиберного пулемета, летевшими из отверстия под его стволом.

«Шурик на вторую штанину зарабатывает… И правда, придется штаны ему доставать», — думал Леха, выжидая подходящий момент для последней перебежки. После очередного разрыва он оттолкнулся спиной от стены и побежал к бэтээру. Ф-р-р-р-р-р! — мина прошелестела совсем рядом, разгоняя собой сырой дождливый воздух. Леха снова упал ничком в грязь и подскочил от разрыва, саданувшего прямо в дорогу. Ударная волна сорвала с его головы шапку, отбросив ее далеко вперед.

— Ух, ух! — Леха вскочил на ноги, добежал до бэтээра и привалился плечом к изрешеченному осколками дувалу. — Ух, ух! — он продолжал глубоко вдыхать и отплевываться от осевшей во рту глиняной пыли. Сердце прыгало, как шарик в барабане «Спортлото». — Ух, ух…

Он пригнулся от сыпавшихся на него сверху отстрелянных пулеметных гильз и постучал прикладом автомата по броне. Но Рахимов за грохотом пулеметов не слышал его.

Ф-р-р-р-р-р! Ф-р-р-р-р-р! — продолжали летать над кишлаком невидимые пропеллеры, подбрасывая к небу все, что попадалось на их пути.

Леха приткнулся между дувалом и бэтээром и смотрел по сторонам. Бэтээр стоял последним в колонне. Позади него была только пустая улица. Он заметил вдалеке другую колонну, притормозившую на горном спуске перед въездом в кишлак.

В это время стоявший недалеко афганский танк запустил двигатель, немного проехал к перекрестку, развернул башню и тоже выстрелил по кишлаку. Из ствола с оглушительным воем вылетел столб огня, а танк немного откатился назад, развалив один из дувалов. Через минуту он снова выпустил снаряд в том же направлении. Затем развернулся на месте, немного поерзал, выбирая лучшую огневую позицию, и опять выстрелил. В этот раз выстрел был особенно громким. Леха зажал уши руками. Ему показалось, что он увидел, как полетел снаряд, таща за собой горячую струю воздуха. Танк окутался клубами дыма, полностью поглотившими его корпус.

Когда дым рассеялся, Леха увидел необычную картину. Вместо ствола из башни танка торчал неровный обрубок с острыми краями. Из дымящих люков выбирались афганские танкисты, отбегали от своей грозной машины и падали на землю. Они очумело трясли головами, размахивали руками и, наверное, ругались.

Глядя на этот недочет в стрельбе товарищей по оружию, Леха нервно заржал, сползая спиной по стене дувала. Хохоча, он в изнеможении бил ладонью по грязному колесу бэтээра, глядя на удаляющийся в сторону забора с вышками танковый экипаж.

— За другим танком пошли?! Клоуны! — сквозь смех крикнул Леха.

В какой-то момент ему показалось, что улицу вдали пересекли несколько силуэтов. Он пригнулся к колесу, затаился, все еще всхлипывая от смеха, и стал целиться из автомата в уличный проем, готовясь в любую секунду нажать на курок. Скоро в нем снова показались несколько человеческих фигурок. Они бежали в его сторону, но были еще на значительном расстоянии.

— Рано, рано пока… — Припав щекой к автомату, он смотрел в створ улицы сквозь мушку прицела. — Рано, рано… — Его палец до судороги напрягся на спусковом крючке. — Рано… — Он облегченно выдохнул и быстро убрал палец со спускового крючка, боясь, что случайно выстрелит, когда увидел козырьки и шинели. Это были афганские солдаты. Они быстро пробежали мимо него, оглядываясь на оконфузившийся танк, и скрылись за перекрестком.

Разрывы прекратились. Но там, куда ушли бээмпэшки, все еще слышались автоматные очереди. Леха выпрямился, нащупал сигареты в кармане мокрого, густо покрытого грязью бушлата. Сигареты раскисли, напитавшись грязной жижей. Он выбросил пачку. Отыскав глазами на дороге грязный меховой комок, он подбежал к нему, поднял шапку и, вернувшись к бэтээру, снова постучал прикладом по броне.

— Открывай!

Люк со скрипом поднялся, из него показалась голова Рахимова.

— Давно стукаешь, командир?! Стрелял, не слышал!