Броневой

Непосредственно с Малярийкиным и Калмышем в день встречи Шапрон и Элена вели себя на удивление просто. С Шапроном почти час ещё трепались про технику. Про танки. Про акватин. Товарищ Шапронов демонстрировал хороший уровень и, в натуре, оказался спецом. Впрочем, иначе и быть не могло — все же чемпион Танков, то есть игры, в которой дрались не только люди, но и машины. Здесь без технических знаний и навыков соответствующих не попрёшь.

Элена, напротив, была полна сюрпризов. Несмотря на присутствие героя игр Шапронова, а также на то, что он представил их пару вполне однозначно — типа, вот, моя половина, рукой похлопал по заднице и всё такое, — Элена проявила явный интерес к Калмышу. Улыбалась ему. Поднимала тонкую бровку. Даже брала за ручку, когда он рассказывал ей про акватиновый движок. Впрочем, за ручку она брала и Маляра, когда тот рассказывал ей про свои картины. Тот млел. Не от оценки своего искусства конечно, а от её прикосновений. Сугубо физиологически. Но всё же — не доверял. Во всём этом дешёвом представлении, в постановке, крылось нечто чуждое. Такое, чего просто не могло быть в природе, но всё же было, вопреки здравому смыслу и логике.

Богатый ублюдок и его сучка приехали к убогим и сирым. Чтобы дружить. Какая, млять, чудная сказка! Маляр втягивал носом сопли, и ощущал как к его короткой кривой руке под грязным рукавом спецовки, притрагиваются ласковые пальчики теледивы. Нежные и мягонькие, как не вставший после ханки хер. Враньё.

По окончании встречи Шапрон пояснил, что ему от них нужно.

Он пообещал вывести друзей на совершенно новый уровень. Очень скоро, обещал он, по рекомендации знаменитого танкиста в мастерню «Калмыш и Малярийкин» потоком хлынут его друзья — первые лица местной деловой и уголовной элиты. Сливки общества. Богатые из богатых. И первым клиентом по прямой наводке Шапрона станет человек, пожелавший байк на акватиновом движке. Разумеется, с шикарной аэрографией. Первое сделает Калмыш. Второе сварганит Маляр.

Ждите, сказал Шапрон. Завтра будут.

И они ждали.

Вот только чего конкретно? Неужели, правда, грёбаной благодати, свежего потока бабла? Малярийкин был не уверен.

И чуйка, конечно, его не подвела.

* * *

Как всегда, рев движков художник-автомастер, а по совместительству горе-бизнесмен, распознал издалека. Высунул голову из под капота очередного драндулета, прислушался, чертыхнулся, привычно достал обрез и потопал к решетке.

К Наш-ангару по трассе во весь опор, насколько позволяло состояние дорожного полотна, шпарили байкеры. Вероятно, те самые «элитные клиенты», обещанные Шапроном. Шпарили конечно, не двести кэ мэ час, но очень быстро. Приближались они во всяком случае гораздо резвее, чем вездеходная «Рысь» Шапронова давича на медне.

Малярийкин посмотрел на часы. Стрелки показывали восемь утра. Как раз, как договорились. «Пунктуальные, однако, бандерлоги пошли. Не придраться», — рассеяно подумал Маляр.

Байкеры, особенно толпа, были не самыми приятными гостями. Как клиенты, во всяком случае, подобные конные банды не заезжали в Наш-ангар никогда. Никогда до товарища Шапронова. Поодиночке — бывало. Но всей вооружённой кодлой… Такой парадный выезд кавалерии обычно практиковался гангстерами на сходках, а точнее съездах криминальных групп. При дележе территорий или для «судебных разборок», когда атаманы отдельных вольниц апеллировали к общебандитской палате лордов, дабы решить дело миром, а не привычным кишкопусканием.

На байках, мокиках, мотовеликах и прочей подобной индивидуальной двухколесной лабуде на окраинах руинированного Новосиба каталась самая разнообразная публика — от старушек, торгующих химарём, до охотников за головами. Однако именно ганг-байкеров — а сейчас к «Калмышу & Малярийкину» приближались именно ганг-байкеры — отличить от любых иных обладателей двухколесной техники было не сложно. Объединенные в банды мотоциклисты передвигались по трактам массово. А также шумно. А также вызывающе. И часто бухими. И обязательно — увешанные оружием до зубов. Кроме того, ганг-байкеры из одной кодлы всегда носили некий предмет, объединяющий их всех в одно целое. Нечто вроде герба, символа или штандарта.

Присмотревшись, Маляр шумно выдохнул.

Под сёдлами приближающейся массы вооруженных бандитов болтались высушенные кошачьи головы. Это ехала банда «чехи». Ну Шапрон, ну падла. Лучших клиентов и придумать было нельзя. В страшном сне.

Хрен его знает, почему чехи звали себя «чехами» и какое отношения мёртвые кошачьи рожицы имели к их высокой бандитской фашистко-анархической идеологии, но одно Маляр знал точно — чехи были властителями одного из северо-западных дистриктов. Властелинами кварталов и дорог. Узаконенного рэкета, ныне политкорректно именуемого районным налогообложением. Королями наркотраффика и «земельной подати», уплачиваемой таёжными колхозами каннабисом или маком. Повелителями армий из проституток. В том числе проституток-юношей (разумеется, педерастов, а не для баб) и проституток-девочек, едва доросших до возраста, в котором учатся чистить зубы.