Броневой

Помимо затрат на починку боевого корпуса, а также в силу необходимости оперативно передвигаться по городу, Гойгу, вернувшись в ангар после бойни на Тотенкопфе, убедил Малярийкина потратить кусок доставшегося после первой победы лаве на индивидуальный транспорт. Причем конкретно — на бывший свой. Гойгу передвигался по дистриктам на относительно новом (десять лет пробега по Сибири) американском «студебеккере». Студебекер был вэдовым джипом с дугами, кенгурятником, задорным литьём и окраской хаки — то есть модным и навороченным. И его, конечно, старый подонок Малярийкину не отдал бы. Однако, помимо ездовой ежедневной тачилы у Гойгу имелся и второй аппарат на замену — ещё более древняя «Кобра», названная так в честь знаменитого в годы Второй мировой войны (той самой, которая была до Третьей) американского истребителя. Выпуск этой автомашины начался как раз перед Войной-Смертью в независимом государстве Иллинойс и в Сибирские автономные зоны они поставлялись в те годы в очень больших количествах. В меньших, чем из Южной Африки, но всё же. При этом многие ТС этой марки до сих пор (то есть после войны уже) оставались на ходу. Что, безусловно, делало честь производителю. В общем, Гойгу убедил Малярийкина купить у него эту развалюху, что Малярийкин, на радостях победы, и сделал.

Между прочим, «Кобра» была действительно хороша. Умеренно дребезжала подвеской, неплохо рвала с места (восемь секунд до сотни), долго ржавела и просто очаровывала окружающих хищными обводами спортивного корпуса. И рычанием. А ещё Кобра была тонированной в дюбель. Что Малярийкин находил крайне не маловажным для соблюдения пресловутой «инкогниты». Борода у него уже отросла конкретно, но передвигаться по городу с открытыми окнами или пешком Малярийкин очковал.

При этом, как вскоре с удивлением открыл для себя Малярийкин у Кобры, в отличие от его старой «муравейки» было ещё одно свойство и направление использования, о котором раньше он даже не помышлял…

В один прекрасный майский вечер, сев в личный автомобиль, Маляр отчего то со страшной силой захотел встретиться с Эленой. Чувство это было довольно ординарное, учитывая постоянную тягу Маляра к сей притягательной самочке и по совместительству его личному меценату. Но именно в этот вечер именно это чувство сопровождалось побуждениями, совсем не свойственными Малярийкину-из-прошлого. Он решил Лену покатать.

После звонка на её мобильный не прошло даже получаса. Но Лена была уже в изумрудном платье, плотно прилегающем, с гипнотизирующим декольте и покрытом серыми блёстками, переливающимися в лунном свете. Шею украшала нитка крупных изумрудов — минимум по 0,3–0,5 карата каждый (в эпоху автомастерни Маляр плотно общался со скокарями[7], а потому сёк в камнях и драгмете). Короче, Ленка вся переливалась зелёными искорками и на этом потрясающе-волшебном фоне Малярийкин вдруг необычайно остро осознал собственную убогость, никчёмность и негодность к подобного рода мероприятиям. В то же время, ощущение прошедших боев, а главное — совершённых побед, продолжало осуществлять с его «эго» необычные метаморфозы.

— Привет! — отважно провозгласил он, вытаскивая бороду из машины. — Слушай, сказать, что ты очаровательна — значит не сказать ничего. Но ты очаровательна, чёрт возьми!

— И давно мы на «ты»?

— Я не могу общаться с такой красивой девушкой на «вы», уж прости, — совершенно откровенно признался Малрийкин. — Сразу чувствую себя то ли педиком, то ли старпёром. Позволишь на «ты»?

— Позволю, почему нет.

— Пасиба. Нет, ты правда … ты просто умопомрачительно красива.

В сверкающих глазках Элен заиграла едва заметная улыбка. Баба, даже если ворочает миллионами, все равно баба и есть.

— Специально для тебя так оделась, — наклоном головы она показала на платье. — Веришь, нет?

— Верю.

— Рада, что тебе нравиться.

— Я как рад — не то слово!

— Угум. Слушай, я тоже на машине, но не хочу её брать. Надеюсь, ты не откажешься после прогулки отвезти меня обратно.

— Верну, не волнуйся.

Малярийкин дёрнул ручник, открыл дверцу. Элен села рядом.

На какое-то мгновение взгляд Маляра задержался на стройных ногах. Лена аккуратно поправила платьице, на секунду показав глубокий боковой вырез. Ноги были в чулках с кружевными резинками. Не в колготках. Усмиряя костедробительный стук сердца, Маляр выжал сцепление и Кобра мягко тронулась с места.

— Куда поедем? — спросила она.

— Не знаю. Можно просто прокатиться по городу. Вот только я плохо знаю Скайбокс.

— Поехали. Куда знаешь.

— Ну … есть несколько отличных автомастерских, есть пара магазинов с запчастями, есть артиллерийский склад, давно там не был… Вот только всё это работает днём. А сейчас закрыто. Шучу. Может быть, куда-то в кафе?

— Уже ночь, Маляр. Все кафе закрыты.

— Тогда, может быть, в клуб? В листоран? Ужин?

Глядя на него, Элена улыбнулась.

— В клуб? В ресторан? Выходит, ты не знаешь, куда именно пригласил меня на первое свидание, ковбой?

— Прости. Ну да, на свидание. Я просто … не местный. — Маляр смутился. — Конечно, мне следовало заранее над этим подумать. Но я …